— Наталья, возьми себя в руки! — раздался хриплый мужской голос, по громкой связи доносящийся из лежащего тут же на столешнице айфона.

— Филип Альбертович, вы же слышали новости! Я — детоубийца, млять! Эти суки лишь одну меня виновной официально признали! Решали все — а крайняя я! И теперь мне ТАКУЮ показательную порку устроят, что даже вообразить тошно! — прорыдала в ответ женщина.

— Не раскисай! Мы наймем самого лучшего адвоката!..

— Меня все равно упекут в тюрьму на пожизненное! Вы ж прекрасно понимаете!..

— Наталья, ты ж боец! Нельзя отчаиваться! Ну-ка соберись!..

— Нет, я не смогу там! Тем более с ТАКИМ клеймом!..

— Милая, я сделаю все возможное! Надавлю на все свои связи! У тебя не отсидка будет, а курорт!..

— Я! Не! Пойду! В тюрьму!

— Не делай глупостей, Наташа! Это… — не дослушав, женщина схватила айфон и запустила его в стену напротив. Столкновения с каменной преградой хрупкая пластинка гаджета не выдержала и разлетелась вдребезги.

Но воцарившаяся было в кабинете тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями несчастной, продлилась не долго. Через примерно полминуты снаружи громко забарабанили в дверь, и властный мужской голос, представившись «полицией», потребовал открыть кабинет.

— Ну вот и все, пора, — вытирая слезы и сопли, констатировала распрямившаяся в кресле женщина. — Как говорится: перед смертью не надышишься, — дрожащей левой рукой дама с распухшим от слез лицом нащупала на столешнице заранее приготовленную невзрачную пилюлю и понесла ее ко рту, правой вдогонку подхватив стакан с вискарем.

Но совершить акт суицида я ей, разумеется, не позволил.

Активировавшийся по щелчку моих пальцев стазис остановил руку с опасной пилюлей рядом со ртом. Я заговорил в зеркало, и мой голос напрямую стал транслироваться в голову оцепеневшей женщине:

— Я могу прямо сейчас отменить весь этот кошмар. Больные дети снова окажутся живы, и относительно здоровы. А с тебя, соответственно, снимутся все обвинения в их убийстве… Однако благотворительностью я, разумеется, не занимаюсь. Ценой спасения из нынешней кране неприятной ситуации станет твоя потерянная душа. Которую на остаток цикла ты добровольно пожертвуешь Хозяину… Вот такое вот оригинальное условие. И если согласна принять его, то, как только снова сможешь говорить, четко произнеси всего одно слово: «Жертвую!» Тогда от нынешнего позора я спасу тебя стопроцентно… Ну все, мое предложение сделано. Решение, как поступать дальше, уже за тобой. Можешь отравиться ядом, как собиралась, и умереть с клеймом детоубийцы, или произнести всего одно слово: «Жертвую!» — и весь этот кошмар тут же прекратится.

Повторный щелчок пальцев отменил действие стазиса.

Однако почти добравшаяся до приоткрытых губ пилюля снова остановилась уже по воле самой женщины.

Раздавшийся повторный стук в дверь вывел даму из шокового ступора, и «ожившая» Наталья Сергеевна отчаянно крикнула в сторону рвущихся к ней полицейских:

— Жертвую!..

— Вот и умничка, — хмыкнул я, невольно жмурясь от ослепительно-белой вспышки, сотворенной карманным зеркальцем в моей руке, за миг до превращения расходника в просыпавшееся сквозь пальцы мельчайшее стеклянное крошево.

А когда, проморгавшись, я снова смог видеть, ожидаемо, обнаружил, что, вместо салона арендованного на пару часов авто, оказался снова в больничном коридоре рядом с оступившейся только что на ровном месте главврачом.

— Ну что вы, Наталья Сергеевна, аккуратнее надо, — подхватив тут же женщину под руку, я помог даме устоять на высоких каблуках.

— Ты?.. То есть, это были ВЫ, молодой человек?! Но как?.. — потрясенная внезапным возвращением почти на день назад женщина растерянно заозиралась по сторонам.

— Не благодари, — опережая следующую фразу потерянной души, скривился я. — Весьма вероятно, что очень скоро ты станешь меня за это проклинать, — не прощаясь, отвернулся от «спасенной» дамы и зашагал в сторону ближайшей лестницы.

Глава 10

— Привет, парни! Как жизнь молодая? — от моего дружеского хлопка по спинам остановившиеся у окна и чем-то горячо заспорившие Алик Егорчиков и Витька Шипов дружно вздрогнули.

— Серега?.. — на два голоса в унисон пропыхтели шокированные приятели.

— Ну а кто еще-то? — фыркнул я. — Э-э, парни, хорош дурковать. Че рожи такие, будто приведение увидели?

— Но… Как ты здесь, вообще? — разморозился первым Алик.

— В смысле: как?.. Только что на лекции, вместе с вами, полтора часа препода слушал.

— Да блин! В начале ж лекции тебя точно не было, — заспорил Егорычев. — Мы с Витькой в аудиторию первыми пришли, и рядом с дверью сели. Всех входящих видели. Тебя б стопудово заметили… Вить, ну скажи ему?