— А я предлагал: пойти и самим посмотреть, — не удержался уже я от упрека. — Все повеселей бы было.

— Серёж, не беси! И так тошно!..

— Я ж вам рассказывал, госпожа: подсчет полагающейся претендентке-Тени награды и темный ритуал пробуждения ее наемников — это не менее увлекательное зрелище, чем сама предшествующая схватка с потусторонними монстрами, — снова стал разливаться соловьем жаждущий угодить обожаемой розоволосой стерве консьерж.

— Ладно, ладно, вкурила уже я про эти ваши местные закидоны, — поморщилась Линда. — Закончилось все уже и слава яй… Млять! Да че там опять-то не так?!

Глянув поверх розовой макушки соседки, я увидел что добрая половина вытекающего из Колизея потока горожан не спешит покидать площадь, а чуть поодаль от выхода начинает толпиться, явно чего-то еще дожидаясь.

— Вы позволите? — приподнявшийся со своего дальнего диванчика старина Фривз подошел к нам и тоже глянул через щель наружу.

— О, не извольте беспокоиться, госпожа, — заверил улыбчивый старикан тут же хозяйку, отступая обратно вглубь салона. — Никакой заминки больше не будет… А это там собираются желающие приветствовать выезд Тени с обозом наемников.

— Может, тоже глянем пойдем? — ухватился я за возможность.

— Я ж объясняла, — шикнула в мою сторону Линда. — Опасно это. Не стоит на ровном месте внимания к себе привлекать.

— Гадство!.. Да я задолбался сидеть уже в этих четырех стенах. Линда, ну кто нас там в такой толчее заметит-то? А так-то, считай, хотя бы ноги разомнем.

— Перетопчешься! И через щель дверную отсюда все прекрасно увидишь.

— Да щас! — фыркнул я возмущенно. — Ишь, раскомандовалась! Так-то мы равноправные партнеры, и никто начальницей моей тебя не назначал!

— Сергей, прекрати это мальчишество! — розоволосая стерва попыталась удержать передо мной дверь, но я оказался физически сильней и легко одолел ее сопротивление.

— Ты действуешь непрофессион… — яростный шепот мне в спину оборвался злым дверным хлопком.

Оказавшись наконец на свободе, я без колебаний ломанулся прочь от опостылевшего фургона, и тут же растворился в толпе…

Из фургона казавшаяся неразрывной толчея у выхода из Колизея на поверку (когда сам забурился вглубь толпы) оказалась разделенной в центральной части широким проходом на две примерно равные половины. Края образовавшейся таким макаром «красной дорожки» от напора толпы зевак сдерживали вытянувшиеся цепью городовые борки. Пробившись, усиленно работая локтями, за спину одного из белошкурых здоровяков-стражей в цепи, далее мне пришлось еще примерно с десяток минут толкаться в отвоеванным у конкурентов первом ряду, дожидаясь появления из Колизея знакомой эльфийки.

К моменту ее эффектного выхода на публику поток наружу со зрительных трибун давно сошел на нет, и явление в опустевшей арке облаченной в роскошный белый плащ льера Вариэль верхом на роскошном белоснежном жеребце вызвало в окружающей толпе общий вздох восхищения.

Ушастая юная воительница, с безупречно ровной спиной и устремленным вдаль рассеянным взглядом, в воцарившейся мгновенно на площади звенящей тишине неторопливо поцокала копытами мимо моего наблюдательного пункта. И следом за ней тут же неспешно выкатилась из арки Колизея первая запряженная парой могучих быков повозка, с закутанным в непроницаемый серый балахон одиноким возницей…

Ничего не скрывающие открытые борта влекомой быками повозки, разумеется, вызвали у меня смешанную гамму чувств из начального растерянного недоумения, обернувшегося вскоре искренним возмущением, и ставшего в итоге яростным негодованием. Потому как обещанных стариной Фривзом загадочных наемников (пробужденных зловещим темных ритуалом) там не было от слова совсем — лишь единственный жалкий возница, зябко кутающийся в свой неприметный балахон. То бишь, следом за ушастой понторезкой, выпендривающейся верхом на коняшке, из Колизея со зловещим скрипом выезжали ничем не примечательные и совершенно пустые обычные деревянные повозки. Приложив же массу усилий для наблюдения из первого ряда за этой очевидной пустышкой, я теперь чувствовал себя конченным болваном.

Однако, секунды гробовой тишины на площади продолжали тянуться и тянуться. Вопреки моим чаяньям, от подпирающих спину и плечи соседей по толчее не последовало и намека на ропот даже когда из арочного выхода показалась пятая, точно такая же обманчиво пустая и насмешливо скрипучая повозка, как четыре предыдущих. Стоящие же вокруг меня горожане с искренним трепетом, как завороженные, во все глаза таращились на проплывающие мимо пустые борта очередной повозки.

Лишь один я, не поддавшись воздействию массового психоза, озадаченно вертел головой из стороны в сторону, прикидывая как бы половчее развернуться, чтобы разом вырваться из окружающей толчеи и сбежать уже от этого дурдома подобру-поздорову…

Но все вдруг кардинальным образом изменилось, когда озарявшее площадь вечернее солнце вдруг скрылось за пеленой налетевшего на небесное светило облачка. В резко потускневшем свете неожиданно проступили контуры примерно десятка призрачных человеческих фигур, вповалку лежащих на голых досках за бортами проезжающей мимо меня повозки. За те несколько секунд, пока солнце скрылось за облаком, я успел рассмотреть, что лежащие в повозке призраки были разного пола и возраста (заметить это оказалось не сложно, учитывая все они там были полностью обнажены), и еще, судя по закрытым глазам и размеренному дыханию, они крепко спали.