Разжал ладонь взрослого волка Мидир, лишь повернув в главную галерею.

— Мама! — радостно завопил второй принц, завидев ее в ярко-синем, расшитом серебром костюме для верховой езды, и бросился к ней.

Уже увидеть ее было радостью. Вот почему отец искал его: после обеда королевская семья собиралась на охоту — вся взрослая королевская семья, то есть мама, папа и Мэрвин, еще раз напомнивший, что сосункам вроде Мидира там делать нечего. Мидир так обиделся, что не нашелся, что ответить сразу, зато потом придумал несколько достойных вариантов и даже собирался сказать их маме.

Но сейчас у второго принца все вылетело из головы. Он ринулся вперед, обойдя первого стражника слева и проигнорировав: «Куда, принц?! Вам нельзя, королева ждет короля!» Мидир швырнул мячик в доспехи справа, привлекая внимание грохотом падения. Очередной стражник, уже подле матери, растопырил руки и присел, намереваясь поймать шустрого волчонка. Мидир не успел даже хихикнуть про себя от глупости взрослых. Разогнался он уже ого-го как, поэтому просто упал на спину и пролетел мимо стражниковых широко расставленных ног прямиком к Синни.

— Мама! — влепился он в материнские колени, чтобы даже не думали его оторвать. Но тут чужие руки основательно тряхнули за плечо.

— Тихо-тихо, — подняла руку Синни. — У принца явно есть вопрос, и хотя Мидир — не первый принц, даже не смейте его останавливать.

Мягкий, певучий голос неожиданно стал холодным и жестким, и Мидир поднял голову — его ли это мама так говорит? Стражники переглянулись и отошли на несколько шагов.

— У тебя ведь есть вопрос, мой хороший? — улыбнулась Синни.

— У меня мор-ре вопр-росов! У меня вопр-росов бор-р-рьше, чем Вор-р-роновы гор-р-ры! — вскинулся Мидир.

— Задай мне один, и я буду обязана на него ответить.

Мидир призадумался. Да, пожалуй, в отсутствие отца и брата можно спросить то, что царапало больше всего.

— Это взроср-рые такие гр-р-рупые! — прорычал он. — Они говорят, что я пор-р-рукровка. Пор-р-рувор-р-рк. Я обернур-р-рся — я вор-р-рк! С хвостом и р-р-рапами! Как можно быть вор-р-рком напор-р-ровину?

— Совсем как человек, — донеслись до Мидира слова матери, а рука, неожиданно гладившая его голову, замерла. — Ты обернулся?! Как?!

— Р-р-регко! — гордо ответил Мидир. — Ну не брать же с собой Мэрвина?

— А почему же?

— В одну шкур-р-ру не вр-р-резем, — со вздохом произнес Мидир, огорчаясь, что даже мама не понимает самых простых вещей.

— Мой принц, вам надо будет очень постараться, чтобы стать волком хотя бы наполовину, — раздался ровный голос советника. — Очень постараться. Сомневаюсь, что у вас получится. Хорошо, что у нас есть Мэрвин.

Ответ про то, что замечательного Мэрвина можно оставить себе насовсем, замер на языке у младшего принца, потому что советник добавил:

— Видите ли, принц, вам придется смириться с тем, что ваша мать — не волчица.

— Я знаю законы Нижнего мира, — перевстала Синни и выпрямилась, продолжая держать ошеломленного Мидира за руку. — Я изучала их не одно десятилетие. Не надо упрекать моих детей в несовершенстве! Рожденные в Светлых землях, они обласканы светом его изумрудной магии. Нижний мир — щедрая и добрая мать, она принимает всех как своих детей. Здесь нет бастардов и нет полукровок. Вам это известно лучше прочих!

— Разумеется, моя королева, — склонился в глубоком поклоне советник. — Однако смирение и усердие только пойдет на пользу нашему юному, э-э-э… волку.

— Нам пора уходить, сейчас подойдет наш король, — раздался голос Киринна.

Синни отвернулась, кусая губы.

— Пр-р-рости, мама, — произнес Мидир. — Я не хотер-р-р огорчать тебя.

— Не ты огорчил меня, — тихо произнесла Синни и вздохнула.

Новое знание было слишком ошеломляющим, Мидир не хотел быть скорым в ответах или во мнениях и посему молчал всю дорогу, пока не понял, что они давно миновали главное здание, и что Киринн ведет его куда-то вверх.

Его мама обладала снежно-белой кожей, плотными, гладкими иссиня-черными волосами, спускающимися ниже колен, и кристально-чистыми ярко-серыми глазами, чуть-чуть раскосыми — тем, что отличает истинных ши Дома Волка. О ее величественной, сияющей красоте пели баллады, ее запечатлевали художники, но еще больше песен складывали об исключительной доброте и мудрости королевы. Представить, что его мама всего лишь человек из Верхнего мира, у Мидира не выходило. Скорее можно было предположить, что его обманывают. Нет-нет, магам неведома ложь, но Мидир слишком долго общался с Мэрвином, чтобы понять, как легко можно сказать при всех: «Я дам ему потрогать свой кинжал», а потом добавить уже наедине: «В следующем тысячелетии — обязательно!»

Может, происхождение мамы тоже было окутано мраком тайны? Может, Мидиру сейчас все объяснят?

Киринн, добравшись до верха смотровой башни, уселся на каменную скамейку и положил Мидиру обе руки на плечи. Вышло, что принц словно поддерживает взрослого, что было немного непривычно. Мидир приосанился, явно готовясь к важному разговору.

— Так вы не слышали историю знакомства Джаретта и Синни?

Мидир покачал головой, слишком огорченный для ответа.

— Я расскажу вам, мой принц. Вы достаточно взрослый и разумный волк, чтобы услышать эту историю от начала и до конца… Когда-то жил один король.