Предстоящее приключение Мидира обрадовало невыразимо, он понесся бы впереди Киринна, если бы тот его отпустил, но отпускать второго принца, похоже, никто не собирался.

К вечеру, когда от захватывающего путешествия устал даже Мидир, они снова вернулись в обжитую часть замка. Переходы оказались невероятными, и Мидир бы обязательно не утерпел об этом рассказать хоть Мэрвину, но вовремя вспомнил о своем домашнем заключении. Вряд ли Мэрвин будет согласен с широким пониманием дома и, соответственно, ареста. Скорее всего, еще и папе сообщит, совершенно между делом, как это обычно и бывает.

Перед тем как вернуть принца домой, Киринн настоял на визите к Вогану, и там осознавший свой голод Мидир наелся до отвала. День удался, хотя еще не закончился, его сморило спать, и все тот же, привычный и почти родной начальник стражи донес его до личных покоев с личной кроватью.

Жизнь наладилась, Мидир чувствовал это во всем, осознавал, что ему повезло исправить что-то быстрее, чем оно бы окончательно сломалось. А что этого «чего-то» не разглядишь и глазом, совершенно неважно.

Тем страннее было проснуться второму принцу дома Волка за несколько часов до полуночи: уснул он недавно, наелся, успокоился… Однако, что-то внутри выло, гнало, звало, тащило из кровати. Опять навстречу приключениям и почему-то Киринну. Мидир не стал очень детально задумываться — если его беспокойство бесполезно, он просто убедится, что с Киринном порядок, и все на этом. Если же глупый начальник глупой стражи умудрился действительно куда-то зачем-то пропасть, то Мидир проследит за сохранностью своего белого волка лично.

Искомый волк обнаружился на выходе из замка, а Мидиру пригодились навыки пряток от стражи: по ночному времени волков в патруле было больше, чем днем, а может, тогда они просто терялись в толпе прочих ши. Одним словом — Киринн делал что-то не то и шел куда-то не туда.

Волчий принц проскользнул за начальником стражи — и никто из воинов не приметил его, не разглядел внутри обычной, хотя особенно черной тени. Мидир возликовал, но очень тихо, про себя: стоит Киринну заметить компанию, точно домой вернет.

По счастью, Киринн не оглядывался, размеренно минуя то одни, то другие ворота, раскланиваясь со всеми стражниками чуть не поименно и обрывая все расспросы о цели прогулки еще в зародыше. Мидиру очень интересно было узнать, куда Киринн собрался в такое сонное время, не на разведку же? И не в гости! Мидир знал, видел, как положено выезжать в гости, и одиноко идущий куда-то Киринн явно направлялся по делу. Ворота за воротами, и Киринн, а с ним — Мидир, оказались за четвертой стеной, там, где столица раздавалась уже во всю ширь. По мере того, как они проходили по улицам, миновали мастерские и дома, Мидир все лучше вспоминал местность, но все равно догадался о цели Киринна, лишь когда увидел белую ровную кладку маленького замка, скорее напоминавшего огромный особняк.

Мидир поежился — внезапно похолодало, но не так, бодряще, как среди молодого ельника ранним утром, нет. Потянуло иным холодом, странным, словно бы тусклым и ломким, а еще — болотным. Болот в стране волков почти не было, но Мидир решил, что они пахли бы именно так, сладковато и неприятно. Как давно убитый зверь, убитый ради потехи, а потому не съеденный и брошенный прямо на месте. Или потянуло маками? Однажды Мидир из любопытства забрел на маковое поле и вскоре потерял всякое понятие о верхе и низе, о времени и пространстве. Он брел и брел, а потом, отчаявшись разобраться, укусил себя до крови за руку и лишь тогда пришел в себя, понял, что наматывает круги по черно-алым вонючим цветам, и он рванул обратно по собственному следу, а потом еще долго приходил в себя. Именно после этого Джаретт запретил младшему сыну покидать пределы замка. И еще после того, как Мидир, улучив момент, прыгнул на спину лошади, которая оказалась еще не обученной, а потому долетела галопом до самого водопада, куда рухнула вместе с Мидиром.

Думать о собственных ошибках было не слишком приятно, волчий принц вернулся в сегодня и скользнул за Киринном. Мимо двух очень грозных стражников в ослепительно белых одеждах, очень важных, насупленных и совсем на Киринна не похожих, хотя тоже белых. Мидир показал им язык, радуясь, что родная темнота продолжает его закрывать, и они ничего не заметили. Сливаться с тенями и ходить по чужим снам он научился сам, не так давно, но получалось ловко. Отец увидел один раз и запретил, пришлось, честно глядя в глаза Джаретту Великолепному, пообещать, что второй принц не будет делать подобного. Совсем лишаться такого здоровского умения Мидир не хотел, поэтому не стал говорить вслух, где именно и сколько конкретно «не будет делать ничего подобного». Отец если и заметил, ничего не сказал, а прочитать что-то в его чернющих глазах всегда было невозможно.

Волчий принц покрутил головой, поняв, что за мыслями потерял Киринна из виду. Коридоры тут были белые-белые, как в кошмарном сне, тени жались и прятались по углам, скользить вдоль стен позволял неровный свет факелов и редко развешенные гобелены. Пришлось выгадывать колыхания, движения, поворот головы стражников, чтобы пробраться дальше. Вел Мидира только стук удаляющихся шагов — Киринн шел тяжело, но бесстрашно, не опасаясь нападения и явно давая знать, где именно находится. То есть намеренно вызывал огонь на себя! В этом был весь Киринн.

Вновь поймав себя на том, что слишком увлекается, Мидир проскользнул вдоль стен, которые тут были еще и холодные, из белейшего мрамора, и увидел начальника замковой стражи посреди сводчатой залы, где теснилось множество белых волков. В овальном центре, похожем на дуэльную площадку, возвышался постамент, чем-то занятый. Вокруг, позволяя видеть лица сидящих, огибали центр столы, ступенями поднимающиеся вверх, второй выше первого, третий выше второго. По счастью, здесь было, куда спрятаться, Мидир метнулся в один из проходов и замер, прислонившись к не обитой железом ножке. Зубы сразу же зачесались, но второй принц сдержался, вспомнив суровый голос отца — происходящее было неправильным и сильно волновало Мидира.