— Разве похоже, что меня это задевает, мой принц? Да — это был бы плохой ответ. Нет, конечно, меня это не задевает, и я не хочу, не желаю белым волкам отдельного дома, отдельного королевства. Иначе огромная спесь разрастется еще более, и кровопролитие будет неизбежно. А тогда — нас на самом деле довольно мало, мой принц — белых волков попросту уничтожат. Нет, я вижу силу в одном, общем доме Волка, и совершенно не вижу разницы между черными волчатами, белыми, серыми, рыжими или даже в перьях. Да-да, поговаривают, среди неблагих есть и такие!

— Не видишь? Совсем-совсем не видишь? — Мидир прищурился, оглядел Киринна так и этак, дождался кивка. — Тогда тебе надо пр-р-ровер-р-рить зр-р-рение! Мы же отр-р-ричаемся! Цветом!

Начальник стражи уставился на Мидира во все глаза, а потом прихватил щекотно за шею, заставляя втянуть голову в плечи и вовсе не подобающе для принца рассмеяться.

Так и потянулась вереница дней — Киринн сидел под домашним арестом, Мидир с Воганом изыскивали способы пронести ему новые закуски, а на танцы второй принц совершенно позабыл ходить, так как играть с Киринном в фидхелл или читать удивительно занятные книги ему тоже понравилось, равно как и осваивать двуручник. Чтобы страдания начальника стражи не были напрасными, Мидир совсем не пропускал фехтование, о чем красочно и в подробностях не уставал рассказывать за ужином отцу, маме и брату. Мэрвин куксился, мама ойкала, отец хмыкал то ли одобрительно, то ли осуждающе.

Видимо, Киринн поговорил с Джареттом, и после танцев на следующей неделе Мидиру пришлось осваивать совершенно новую область — магию. Магия удавалась Мидиру до странного хорошо, он легко осваивал начала, хотя на первых занятиях учителя ужасались цвету его ауры и манере поглощать чужие заклинания. Мидиру сложно давался контроль этой своей способности, особенно потому, что волки-маги действительно этого боялись. А его темная аура бросалась на трепещущие в страхе заклинания так, словно они были законной добычей.

Папа несколько раз отчитал Мидира, хотя выглядел при этом совершенно довольным и черные глаза его блестели гордостью. Мидир совсем запутался — что радует папу, а что не радует — но во имя спокойствия собственного, маминого и учительского старался держать своенравную ауру в узде. К счастью, на тренировки по фехтованию вернулся начальник стражи, да и доискиваться его внимания в свободное время Мидиру ничто — и никто — не мешал.

Благодаря этой своей привычке Мидир и стал свидетелем неожиданного обмена любезностями между молодым стражем и Киринном. Второй принц как раз направлялся за белым волком, надеясь застать его, пока Киринн не завершил проверку постов — тогда оставался шанс покататься у него на плечах, и как раз на самом верху левой башни дома нашел аж двоих белых волков, притормозил и осторожно выглянул снизу, с лестничного пролета, из-за центральной колонны.

— Надеюсь, ты понимаешь.

Киринн явно закончил какую-то большую фразу: он тяжко вздохнул. Наверное, фраза была действительно большой, раз в груди такого крупного ши не хватало для нее воздуха.

— Да… Я, ну, ты, хм, — стражник помялся перед начальством, покаянно опустил голову, переложил алебарду из одной руки в другую. — Прости меня, прости, отец, я не хотел!

Мидир уставился на того самого белого волчонка во все глаза и не понимал только одного — зачем вообще было скрывать, что это сын Киринна.

— Конечно, я тебя прощаю, даже не сомневайся… дочь.

Вот теперь Мидир очень быстро все понял — и почему Киринн так бережно обнимает более тонкого и щуплого стражника, и почему так загадочно говорил о волчатах, которых один, а как будто двое! Потому что дочь начальника замковой стражи тоже захотела быть воином! Но отец Мидира, король Джаретт, конечно, ничего подобного бы не допустил! И ей пришлось притвориться сыном! Если не вообще чужим волком.

— Отец! Только больше так не говори, кто-нибудь может услышать, — молодая стражница настороженно отодвинулась, прислушиваясь, присматриваясь к пролету.

Мидир приложил все усилия, чтобы смотреться исключительно темненькой тенью Черного замка.

— Если бы там был кто-то чужой, я бы понял. Я очень по тебе скучаю и в очередной раз напоминаю: не лезь ты в первые ряды, Олли, просто не лезь! Найдутся стражники сильнее — и пожалуйста! Твоя сила в скорости, не пытайся быть образцовым волком! Не получится. Будь волчицей!

— Отец! — недовольная стражница позволила себе топнуть ножкой на родителя и начальника.

Само по себе в голову Мидиру пришло, что ему самому похожий жест бы отец не простил! Киринн же вздохнул, повел широкими плечами, нахмурился.

— Белых волков не так и много, Олли, а белых волков в страже и вовсе мало. Буду надеяться, хоть это тебя образумит, иначе однажды может быть поздно, — похлопал ее по дрогнувшему плечу, отвернулся и пошел к лестнице.

Мидир спешно припустил вниз, а потом стремительно поднялся так, чтобы топтать и пыхтеть, чтобы слышно было всем. Поэтому второй принц не удивился, когда его подхватили знакомые руки в латных перчатках, придержали, чтобы Мидир не напоролся и не ударился о черненый доспех, подняли на уровень лица.