Так я и сделала.

Хотя у меня оставались две недели, чтобы передать дела Джульетте и помочь Ронде запустить процесс поиска нового сотрудника, я сложила все свои вещи в одну коробку — Дрю всегда называла такие вещи «уход в один ящик» — и поняла, что где-то глубоко внутри я всегда знала, что не задержусь здесь надолго. Я не завалила рабочий стол личными вещами. Не развешивала на пробковой доске фотографии семьи и друзей. Даже обои на компьютере не поменяла.

Я просто была здесь.

Но теперь этого было недостаточно.

После того как заявление было подано, работа казалась странной. Мы с Джульеттой обедали в Брайант-парке, сидя прямо на траве, я постепенно передавала ей своих авторов, закрывала последние дела и делилась с Фионой и Дрю свежими сплетнями из офиса.

После пробного открытия «гиацинта» Дрю так и не получила ответа от Джеймса и его агента вплоть до следующего вторника, и даже тогда это было лишь уведомление, что окончательное решение еще не принято, и никто не может сказать, когда именно оно будет. Оказалось, что подготовка к официальному открытию ресторана отнимает слишком много времени.

Я не осмелилась сказать Дрю, что, скорее всего, сама все испортила. Я была уверена, что Джеймс меня ненавидит. Или, по крайней мере, не хочет больше видеть.

Но Дрю была так занята новорожденной дочерью, что, думаю, Джеймс ее сейчас интересовал меньше всего.

А если бы он вдруг захотел меня увидеть, он знал, где я живу.

Вот только, похоже, даже квартира не хотела, чтобы мы снова встретились.

36

Туристический сезон

Но хуже всего в уходе с работы было то, что мне предстояло рассказать об этом родителям. Родителям, которые были успешны во всём, за что брались. Родителям, которые никогда ничего не бросали. Родителям, которые привили мне ту же самую трудовую этику.

Родителям, которые настояли на праздновании моего дня рождения в эти выходные, как они делали всегда.

Родителям, с которыми я согласилась, потому что любила их и не хотела разочаровать.

Но всё равно боялась, что разочарую.

— О, милая! — позвала меня мама, махая рукой, чтобы я подошла к столику, за которым они с папой уже сидели, хотя я и так могла бы дойти до него с закрытыми глазами. Они приезжали в город на мои дни рождения каждый год. Заказывали тот же столик в том же ресторане в ту же субботу перед моим днём рождения. И всегда в итоге выбирали одну и ту же еду. Это была традиция, уходящая корнями в глубокое прошлое — уже нечто вроде ритуала.

Мы обедали в милой закусочной на Восемьдесят четвёртой улице под названием Eggverything Cafe. Мама неизменно заказывала номер два — два блинчика, два яйца всмятку и две подгоревшие сосиски. Не просто прожаренные, а именно подгоревшие. А папа всегда брал яичное совершенство — просто омлет с болгарским перцем, грибами и тремя видами сыра, но без лука, и чашку кофе без кофеина.

Я долго играла в игру, стараясь никогда не заказывать одно и то же дважды, но, спустя почти тридцать лет посещения этого места, такой фокус уже не удавался.

Если моя тётя была человеком, который всегда искал что-то новое, то мои родители довели до совершенства скучную монотонность, повторяя одно и то же снова и снова.

В этом даже был свой шарм. В каком-то смысле.

Подойдя к столику, я попала в медвежьи объятия отца — он встал, обнял меня так, что аж рёбра хрустнули, а его жёсткая борода неприятно уколола кожу. Папа был крупным мужчиной, который обнимал с размахом. Он подхватил меня и закружил, а когда поставил обратно на землю, пол словно поехал у меня под ногами.

— Доченька! — громогласно объявил он. — Как же давно мы не виделись!

— Посмотри на себя! Ты выглядишь такой уставшей, — добавила мама, схватив меня за лицо и чмокнув в щёку. — Тебе нужно больше спать, юная леди.

— Последние недели на работе были… странными, — призналась я, усаживаясь за стол.

— Ну, теперь ты здесь! А в честь дня рождения ты хотя бы ближайшие… — мама глянула на экран умных часов, — четыре часа вообще не будешь думать о работе.

Четыре?

— Не выгляди так воодушевлённо, — с ухмылкой добавил папа, видимо, поймав выражение моего лица. — Ты ведь никогда не приезжаешь нас навестить, так что нам постоянно приходится совершать этот долгий путь в город.

— Да он не такой уж долгий, — возразила я. — Вы живёте на Лонг-Айленде, а не в Мэне.

Мама отмахнулась.

— Всё равно тебе стоит навещать нас почаще.

Официантка нас запомнила, она прекрасно знала, что закажут мама и папа, а затем повернулась ко мне, готовая услышать, что я выберу на этот раз. Но, пробежавшись взглядом по меню, я вдруг осознала, что уже перепробовала в нём всё.

— Давайте тогда вафли с черникой?

Она вскинула брови.

— Вы же брали их в прошлый раз.