– В три? Это ещё зачем?

– Ну, раз уж он закончит свои дела в это время… – я легко, непринуждённо улыбаюсь, пусть даже она этого не видит. – Почему бы сразу не встретиться? Отличное место, очень уютное, он сам его выбрал.

В трубке слышится раздражённый выдох.

– Ты, конечно, всегда отличалась странными предложениями… – тянет она, словно не может поверить, что я в очередной раз «посмела» принимать решения. – Хотя, наверное, это единственное, что ты можешь предложить.

Сжимаю зубы, но голос остаётся ровным.

– Адрес?

Я называю тот самый.

– Ресторан, значит? – её голос становится отстранённым. Но я знаю: она уже что-то подозревает.

– Конечно. Вам понравится, Анна Викторовна, – мой голос капает медовой вежливостью.

– Посмотрим, – лениво бросает она. – Хоть что-то ты могла сделать правильно.

А потом её голос смягчается.

– Мы так соскучились по Артёмушке, – теперь в её интонации появляется та самая нежность, которая в мою сторону никогда не направлялась. – Столько времени не виделись… Надеюсь, он действительно рад нам, а не просто пытается отделаться очередной формальностью.

Я сжимаю телефон крепче, ощущая, как внутри разгорается холодная, сдержанная ярость.

– Вы сами всё увидите, Анна Викторовна, – отвечаю я спокойно.

– Что ж, посмотрим, Настенька, – её голос снова обретает ту ледяную нотку, с которой начался разговор.

Звонок сбрасывается. Я опускаю телефон на стол, позволяя себе медленный вдох.

Какая прекрасная будет встреча!

Поднимаюсь со стула, достаю из шкафа своё старое платье. Сегодня мне нужно выглядеть безупречно.

Напеваю себе под нос, водя кистью с румянами по скулам. Оттенок ложится ровно, подчёркивает черты лица, делает их чуть мягче, женственнее. Зеркало в ванной отражает меня — сосредоточенную, точную в каждом движении, в платье элегантного винного цвета, которое когда-то хранила специально для выпускного из университета. Взгляд ясный, но в уголках губ затаилась лёгкая усмешка, словно мне предстоит поход не на пренеприятнейшую встречу с мужем и его семьёй, где будет фигурировать ещё и его любовница, а… скажем, на увеселительное мероприятие.

Впрочем, это недалеко от правды, потому что я воочию хочу увидеть, как трескается маска идеального мужчины на лице Артёма. Ребёнок на стороне. В светских кругах — это не ново, и все же… Такой подлянки он от меня точно не ожидает.

Я медленно провожу помаду по губам, растушёвываю пальцем, делая цвет чуть менее идеальным, более естественным. Навожу стрелки, подчёркиваю глаза. Губы, глаза, линия скул — всё должно быть правильным. Безупречным.

Сегодня все долго выглядеть идеально. На меня будут смотреть. С жалостью, ненавистью или с превосходством? Время покажет.

Я отстраняюсь, изучаю отражение, задерживаю дыхание. В груди странное ощущение — что-то между предвкушением и тлеющим гневом, спрятанным под слоем безразличия. Внутри бушует огонь, но снаружи — только спокойствие, безупречно отточенное годами подавления эмоций.

Вытягиваю телефон, сверяясь со временем. У меня есть ещё полчаса. Достаточно, чтобы добраться до места и насладиться спектаклем в первом ряду.

И тут, не знаю, за каким чёртом, но палец случайно соскальзывает на ярлык банковского приложения. Считывая фейс-айди, оно сразу разблокирывается, и я было уже собираюсь выйти из него и смахнуть вкладку, как вдруг…

Что-то внутри заставляет меня повременить с этим делом. Любопытство? Может быть. Вдруг, Артем решит перекрыть мне кислород заранее? Этого я позволить ему не могу.

На первый взгляд все кажется нормальным. Экран мигает привычными цифрами. Баланс семейного счёта внушительный, достаточный, чтобы любой другой женщине показалось: всё в порядке, муж заботится, обеспечивает.

Но что-то не так.

Листаю вниз. Просматриваю историю транзакций. Пульс начинает биться в висках, а дыхание перехватывает.

Оплата брони в ресторане. Том самом.

Ячасто моргаю, перечитывая снова. На мгновение кажется, что я ошиблась, что это какой-то другой ресторан, другая сумма, другая дата.

Но нет. Сегодня.

Он даже больше не пытается скрыть от меня… свое свинство!

Иду дальше. Несколько чеков подряд. Бутик детской одежды. Магазин игрушек. И последнее — цветочный салон.

Грудь сдавливает, будто невидимый кулак медленно, но уверенно сжимается внутри.

Цветы. Уж точно не предназначенные для меня. Мне он их никогда не дарит.