И тут замираю как вкопанный, а весь мир сужается до одной точки.

У нее проколотый сосок.

Я отчетливо вижу форму сердечка вокруг твердой вершинки и крошечные шарики с обеих сторон.

Этого не было при нашей первой встрече. Я уверен. Точно уверен, потому что мой внутренний монолог прерывался словами «без лифчика» каждые две минуты с той секунды, как она вышла из ванной у Альберта Бриско.

Мне кажется, что руки перестали двигаться. Хрен его знает. Я просто смотрю на маленькое сердечко, и у меня пересыхает во рту, а член твердеет, как чертов камень.

Внезапное движение разрушает чары, когда Слоан резко снимает солнцезащитные очки.

— На что-то засмотрелся, красавчик? — спрашивает она.

Эти губы. Эта ямочка. Гребаная ухмылка. Она надевает очки обратно, подмигивая, карие глаза исчезают за зеркальными линзами, а затем она проскальзывает мимо меня, вся такая соблазнительная и дерзкая, скрывая лифчик рубашкой, и неторопливо идет к заправке.

Нихуя себе.

Как же будет весело наказывать ее.

Проходит десять минут, она возвращается к машине, а я все еще сижу здесь со стояком, погруженный в фантазии о том, как буду пытать ее, чтобы она рассказала все об этом пирсинге на сосках. У моего члена нет никакой надежды успокоиться, когда она подходит, слабо улыбаясь.

— Ты в порядке? — спрашивает она, снимая очки и усаживаясь на пассажирское сиденье. Ее глаза встречаются с моими, когда она пристегивает ремень безопасности поперек своего тела.

— Супер. Ага. Офигенно.

— Уверен? Хочешь, я поведу машину? Ты выглядишь немного… рассеянным. Не хочу, чтобы ты отвлекся на что-то блестящее, и мы съехали с дороги.

Я бросаю на нее свирепый взгляд, завожу двигатель и переключаю передачу.

— Господи помилуй. Дай спокойно пережить еще два часа, а потом перекинемся парой слов.

Именно это я и делаю оставшееся время. Переживаю.

Как только мы подъезжаем к дому Фионна, мне уже не терпится выпить чего-нибудь крепкого. Хотя на дворе только полдень. Отправляю сообщение брату, как только мы паркуемся, но он не отвечает, поэтому я предполагаю, что он занят своими тренировками, и обхожу машину, чтобы забрать Слоан. Синяки потемнели, она выглядит измученной, что неудивительно, но она подавляет любые жалобы, когда я помогаю ей выйти из машины и подняться по ступенькам бело-красного дома Фионна в Кейп-Коде.

Звоню в дверь.

Мы ждем.

Трижды стучу в дверь.

Ждем еще.

— Гребаный Фионн, — шиплю я. — Наверное врубил Металлику на всю в наушниках, делая берпи по восемь тысяч подходов, маленький засранец.

Слоан поднимает на меня взгляд, ее боль теперь смешивается с беспокойством. Я одариваю ее своей лучшей попыткой ободряюще улыбнуться, потом запечатлеваю поцелуй на ее виске.

— Он знает, что мы должны приехать. Все будет хорошо. Он нас не подведет, — говорю я, берясь за дверную ручку.

Открыто.

Закатываю глаза — из всех людей в этом мире Фионну Кейну следовало бы знать лучше.

— Для такого умного парня, он иногда жестко тупит.

Когда мы входим внутрь, в доме стоит тишина. Это чертовски странно. Точно, Фионн на пике стадии «грустной золушки», или как там говорил Лаклан. На кофейном столике даже лежит кружевная салфетка.

Пройдя дальше в жилое пространство, я иду к кухне, где вижу заднюю дверь, ведущую на задний двор.

— Эй, дятел, — кричу я безмолвному дому. — Прекрати дурить.

Кто-то бьет меня по черепу. Звезды взрываются в поле зрения.

— Получай, сволочь!

Женский визг предшествует второму удару, который бьет по моей руке там, где я прижимаю ее к больному месту на макушке. Мне удается схватить оружие и вырвать его из рук девушки. Слоан кричит у меня за спиной «воу, воу, воу», пока я одной рукой держу дубинку, а другой пытаюсь удержать Слоан позади себя. Хотя, это не дубинка, а… костыль…?

— Ты кто, нахуй, такой? — кричит маленькая темноволосая женщина лет двадцати с небольшим, похожая на банши, ковыляя туда-сюда и замахиваясь на меня оставшимся костылем. Я выбиваю его у нее из рук, и тот катится по полу, но маленькой дьяволице удается держаться на ногах. Я хочу ткнуть ее костылем в грудь, пытаясь опрокинуть, но она выхватывает из-за спины охотничий нож, лезвие которого длиной почти с ее руку. — Я спросила, кто ты, нахуй, такой?

— Я? Кто, черт возьми, ты…

— Ты сделал это с ее лицом? — рычит она, направляет кончик ножа между мной и Слоан, которая теперь стоит рядом, подняв здоровую руку в умиротворяющем жесте. — Ты это сделал?

— Нет, господи…

— Я тебя зарежу…

— Хэй, успокойтесь, ладно? Это просто недоразумение, — говорит Слоан, осторожно приближаясь к маленькой банши. — Как тебя зовут?

Темные глаза банши метнулись к Слоан и остановились на ней.

— Роуз.

— Роуз. Круто, ладно. Мило. Я Слоан.