— Синод будет проходить в следующее воскресенье.

— Тогда вообще без вопросов. Буду ждать вашего звонка.

В следующее воскресенье звонок от протоиерея раздался чуть ли не в 8 вечера. Оказалось, синод РПЦ заседал с самого утра и только что все разошлись. У меня дома эта парочка появилась в половине девятого вечера.

Наместник выглядел лет под семьдесят. Благородная проседь в волосах и бороде, а глаза прятались за тёмными очками. Когда он их снял, я увидел два белесых зрачка. Тут и без диагностики всё сразу понятно.

Свою клюку Иероним оставил в прихожей. Лука, поддерживая своего начальника под руку, проводил его в зал, где усадил его на предложенный мною стул. Перебирая в правой руке чётки вроде как из сандалового дерева, архимандрит спросил:

— Образов-то, небось, не держишь, Арсений?

— Ну как… Есть один, маленький, архангела Рафаила, как раз у вас в лавре купленный, я его всегда при себе держу. А во время сеансов исцеления кладу в карман халата, надеясь на помощь высших сил.

— А, ну что ж, Господу и это во благо… Так что, сын мой, готов взяться за исцеление?

— Готов, Ваше Высокопреподобие. А то, может, чайку сначала?

— Давай уж чай потом. Что с меня потребно?

— Да ничего особенного. Закрывайте глаза, вам так наверняка будет удобнее. Когда почувствуете исходящее от моей ладони тепло – не обращайте внимания, так и должно быть.

Я надел халат, сунул в карман иконку с архангелом Рафаилом, и приступил к работе. Начал с правого глаза. На то, чтобы не только вернуть хрусталику былую прозрачность, но и подправить мышцы вокруг него, ушло всего-то минут десять, и чуть ли не минимум энергии.

— Можете открыть глаз, — сказал я, закончив.

Архимандрит Иероним осторожного поднял веко, и я сразу увидел, что зрачок чистый. Пациент пару раз сморгнул, глядя на меня снизу вверх, и не только этот глаз, но и левый, ещё незрячий, вдруг увлажнились.

— Вот уж не чаял, что прозрею, — прошептал наставник лавры, осеняя себя крестным знамением. — Не иначе и впрямь промысел божий, а ты, Арсений – наделён даром небесным, дабы врачевать от имени Бога.

— Тут я с вами, пожалуй что, соглашусь, — улыбнулся я. — Давайте и второй глаз подлечим. Потерпите ещё столько же, Ваше Высокопреподобие?

— Да и больше готов терпеть, — слабо улыбнулся он, стирая носовым платком выступившие на глазах слёзы. — Можно, кстати, обойтись без официальных обращений, просто отец Иероним.

Когда и с левым глазом было покончено, пребывавший в лёгком шоке архимандрит заявил, что видит сейчас так чётко, как не видел со времён забытой юности. И снова его повело в слёзы. В этом я не видел ничего зазорного, не каждый бы на его месте удержался от такого выражения счастья.

— Чудо, Ваше Высокопреподобие, истинное чудо! — воскликнул Лука, лицо которого только что не сияло

— Господь осенил тебя своей дланью, сын мой! — размашисто перекрестил меня Иероним.

— Всего лишь древние восточные методики, — скромно улыбнулся я. — А теперь можно и чайку. Надеюсь, не откажетесь составить мне компанию?

— Отчего же, можно и чайку, верно, Лука?

— Пожалуй что, — кивнул тот, посмотрев на часы. — Если минут через тридцать выедем, то до лавры может и до полуночи доберёмся.

Оба уже выглядели не столько потрясёнными, как ещё минуту назад. Видно, чудеса для них более привычны, нежели не для воцерквлённого человека.

— Какой чай предпочитаете? — спросил я. — Есть чёрный, есть зелёный, есть лимон, мёд и варенье…

На чёрный чай согласились оба, ну и я третий. Причём архимандрит и от лимона не отказался, и от мёда. Правда, когда я предложил бутерброд с колбасой и сыром – отказался, как и его спутник – сослались на пост. Обошлись постными печеньями «Мария», которые и годы спустя выпускались в моём будущем, правда, советские были почему-то на порядок вкуснее. За чаепитием

— Давно ли дар в себе такой обнаружил, Арсений? — поинтересовался архимандрит, откусывая печеньку/галету вполне ещё крепкими зубами.

— Обнаружил, когда начал изучать эту методику под руководством человека, что в детстве и юности жил в Китае, и там научился у местного мастера иглоукалыванию и управлению внутренней энергией, которую китайцы называют «ци», — немного приврал я. — Без ложной скромности скажу, что у меня к этому делу обнаружился настоящий талант, и это тот самый случай, когда ученик превзошёл ученика. Однако, будучи человеком православным, своим святым я избрал архангела Рафаила как покровителя врачевателей.