Все. Блядь. Время.

Если кому-то удавалось проложить путь в мое сердце, он пускал там корни.

Двери лифта открылись, и передо мной предстала женщина лет тридцати с небольшим, в хипстерских очках, с макияжем, достаточным для того, чтобы накрасить двухлетнего ребенка в 90-м процентиле, с планшетом и хмурым взглядом.

Она задрала подбородок, пристально вглядываясь в мое лицо.

— Это закрытое мероприятие, сэр.

Я протиснулся мимо нее, вальсируя, вышел из лифта в широкий коридор.

— Так ли это? — Я не хотел, чтобы меня запугивали на моей собственной территории.

Она вылетела следом за мной, пар валил из ее ушей, словно из люков.

— И кем вы себя возомнили?

— Владельцем этого отеля.

Я перепрыгнул через кабели камер и удлинители, которые змеились по первозданному итальянскому мрамору. Абстрактные фрески покрывали светлые стены в декадентских бирюзовых, серебряных и золотых тонах. В конце холла кресло Честерфилд держало одну из внушительных двойных дверей президентских апартаментов чуть приоткрытой. Со всех сторон внутрь устремилась дюжина людей.

— Простите, господин фон Бисмарк. — Женщина мчалась за мной по пятам, наполовину спотыкаясь, наполовину заикаясь. — Я не узнала вас в одежде.

Эх, папарацци с нудистского пляжа прошлым летом. Один из моих лучших моментов для СМИ.

— Не стоит. — Я смахнул невидимые ворсинки со своей куртки от Canada Goose. — Я могу представить себе худшее существование, чем быть миллиардером-отельером.

— Сэр, вы не можете туда войти.

— Хм. Я чувствую запах гари.

Я был несносен, я знал. Расчетливый и преднамеренный выбор, направленный на то, чтобы сделать врага из каждого, кого я встречаю. Конечно, Ром и Зак оставались в моей жизни только из преданности и потому, что они были такими же невыносимыми, как и я, хотя и по-разному.

Издалека до меня доносился сжимающий задницу голос Фрэнклин, который действовал на нервы людей, как мел на доску.

— ... да. Оливер сейчас заедет за мной, Дал. — Полагаю, она звонила своей сестре. — Клянусь, пожар был не таким уж и сильным. Кроме того, откуда мне знать, что лак для волос легко воспламеняется? Я же не ученая. — Пауза. — Ты знала это? — Еще одна пауза. — Ну, предупредить меня об этом было бы неплохо до того, как я начну курить травку и краситься каждый день в течение многих лет.

Не может быть, чтобы она была настолько глупа. Она должна была притворяться, как и я.

— Где иголки? — простонал обладатель нового голоса. — Нам нужно сшить новые стринги в тон кожи.

— Я поняла, — отозвался мягкий женский голос. — Вообще-то, я почти законч... фу.

— Мне пора, Дал. — Фрэнки вздохнула. — Ты в порядке?

Что бы вы ни делали, леди, не подпускайте к себе Фрэнклин Таунсенд.

— Да. Это был просто придурок.

Я толкнул двойные двери и ворвался внутрь, на моем лице была ровная ухмылка.

— Мне кто-то звонил?

Моя ухмылка упала вместе с сердцем, как только я столкнулся лицом к лицу с женщиной, высасывающей кровь из большого пальца. Она держала иглу между пальцами, которые я слишком хорошо знал. Когда-то они делали мне любительские стрижки в ленивые летние дни на берегу озера. Лезли в ноздри, пока я притворялся, что сосредоточен на карточных играх, в которых всегда выигрывал их хозяин. Поглаживали мое лицо, когда я потерял бабушку, и когда сломал руку, и когда поссорился с родителями.

Эти пальцы, как и привязанная к ним женщина, были той самой причиной, по которой я бесцельно плыл в этом мире. Они были тем, от чего я убегал пятнадцать лет и больше.

Брайар Роуз.

Моя Брайар Роуз.

9

Брайар

Не блюй.

Он не стоит твоего обеда.

Ты ела веганский крабовый пирог. Это было вкусно. И дорого. Вычеркни его.

Но это было почти невозможно, поскольку Оливер фон Бисмарк смотрел прямо на меня с тем же удивлением, которое я, несомненно, носила на своем собственном лице.

Мир потемнел, и мои колени подкосились. Гравитация вырвалась из-под моих ног, как ковер. Я попятилась назад и потянулась к канделябру, чтобы удержать равновесие.

Никогда в жизни я не укалывала себе палец. Мои навыки швеи были непревзойденными. Но за несколько секунд до того, как он вошел в комнату, я почувствовала его присутствие. Удушающая беда витала в воздухе.

Я не была тупой. Я знала, что он владеет этим отелем, с той самой минуты, как продюсер «Законной жизни» сообщил мне о расписании наших съемок. Но годы слежки за этим человеком убедили меня в том, что Оливер не имеет никакого отношения к его семейному бизнесу. Судя по всему, моя первая - и единственная - любовь превратилась в пройдоху гигантских размеров. Ребенок-гедонист, которого заботили только вечеринки, отпуска и развращение молодых женщин. Я внимательно следила за его выходками на протяжении последних десяти лет. Аресты, разврат, алкоголь, завоевания.