— Да-да, в двух мировых войнах воевали против нас, я это хорошо запомнилособенно болгары — трудно в такое поверить, но поневоле приходится. Я ведь долго думал на этот счет, а потом понял, что слишком велики между народами исторически сложившиеся различия.

Великий князь тяжело вздохнул на последних словах. Все эти три недели он буквально истерзал Николая Александровича огромным перечнем вопросов, дотошно выпытывая даже мелочи. И такая любознательность вполне понятно — интересно ведь, что произошло в будущем времени. Правда, когда узнал, чуть ли не почернел, и два дня находился в прострации. Теперь отошел, и охвачен идеей предупредить грядущие несчастья, что выпадут на Россию. Причем решительности не занимать, как всякий радикал готов перейти к насилию и индивидуальному террору, так и «его императорское высочество» уцепился за эти методы, отождествляя конкретно взятого человека с проблемой, которую можно разрешить согласно устоявшимся правилам. И ведь его не остановить — выписал десятки фамилий, и списочек этот явно не будет спрятан. Вот только возможностей у Сандро нет, но то дело поправимое, когда широкие замыслы имеются, причем прагматичные, отнюдь не «воздушные замки».

— Но о том думать пока рано, нам бы японцев одолеть. Десант вроде высадили успешно, теперь только полк за полком доставлять, только погода не радует, волна да туманы. А нам в море болтаться, конвоировать пароходы нужно, а то японцы ведь мимо дозоров проскочить могут, им высадку срывать нужно, иначе война проиграна.

Конечно, салон флагманского «Цесаревича» не ходовой мостик, но и здесь качка ощутимо чувствовалась. Но все же корабль в тринадцать тысяч тонн водоизмещения не каботажный пароход в полторы тысячи тонн, и не миноносец, на котором в море сейчас выходить опасно. А потому перевозимые стрелки выглядели сейчас бледно-зелеными на лица, полусуточный переход солдатам давался тяжело. Зато мелкие суда с небольшой осадкой могли заходить в речное устье, где за изгибом, похожим на вытянутый мол, можно было разгрузиться, используя катера или притопленные баржи в качестве пристани, приведенные от Дагушаня. Оттуда же перевозили роты — морской переход в ненастье шел по кратчайшему маршруту, и вне досягаемости противника. А на пути в Цинампо сопровождали канонерки, и они же огнем свои крупнокалиберных орудий поддерживали высадившиеся войска 4-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-лейтенанта Фока, уже имевших, что немаловажно, подобный опыт, полученный первого августа в Дальнем. Затем последует 4-я дивизия генерала Кондратенко, и следом 10-я дивизия — на все про все десять дней, вроде должно хватить. К этому времени припожалует генерал от инфантерии Стессель со своим штабом — уж больно Анатолию Михайловичу захотелось в очередной раз отличиться, а там, глядишь, и в генерал-фельдмаршалы выйти, как ему обещано было.

В море находилось десять кораблей линии, представлявших два отряда. В первый Матусевич включил быстроходные броненосцы — три от 1-й дивизии, и столько же от 2-й. В Дальнем остались «Полтава», с которой снимали башни среднего калибра и уже установили вместо одной восьмидюймовое орудие американской «выделки» — из-за океана доставили очередную партию орудий. Вместе с ней перевооружали «Пересвета» — на нем в казематы ставили германские 170 мм орудия, первую партию которых уже доставили из Гамбурга. «Победа» уже получила такие орудия, теперь вторая партия будет предназначена для «Осляби» и «Императора Николая I», но ждать ее придется до конца января. Кайзер поступил здраво — 170 мм пушки изготовили для новых броненосцев типа «Брауншвейг», два из которых вошли в состав флота. Орудия продали по хорошей цене, казна фактически оплатила немцам удвоенное число орудий, которые были тут же заказаны.

Под командованием вице-адмирала Чухнина шли броненосцы 3-й дивизии, уже отремонтированные после перехода, причем на «Сисой Великий» установили полудюжину прибывших из САСШ семидюймовых орудий. Вообще, янки уже полностью выполнили контракт на десять миноносок Никсона, и теперь через океан везли готовые корпуса двух субмарин, со всей начинкой, которые будут окончательно собраны в Дальнем. Одну подводную лодку доставили раньше в Петербург, еще летом, и теперь перевезли по железной дороге вместе с субмариной русской постройки. «Сом» и «Дельфин», хотя и были небольшого водоизмещения, чуть больше сотни тонн, но вполне способны добраться до Вей-Хай-Вея или Чемульпо, и там несколько дней поджидать противника. А к лету число подводных лодок увеличится еще на четыре — заказы в САСШ приняли на полтора десятка единиц.

В отряд входили также «Наварин» и перевооруженный «Севастополь», самый тихоходный корабль линии, и старый броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», на котором оставили старые восьмидюймовые пушки. Менять их все равно было не на что, хотя неугомонный Вирен предложил три варианта модернизации, вот только кораблю двадцать лет, возраст дряхлый и подошло время на слом пускать, если бы не начавшаяся с японцами война…

На этом корабле четыре барбетных установки с парой 203 мм стволов установили по «ромбической схеме» — в любую сторону могли одновременно наводится по три установки — шесть орудий. Кроме того, на крейсер поставили десяток 152 мм пушек — на 1887 год «Адмирал Нахимов» считался сильнейшим броненосным фрегатом, по его схеме американцы построили свой знаменитый крейсер «Бруклин», отличившийся в войне с испанцами. К началу войны корабль пытались привести к более современному состоянию, убрали архаичный парусный рангоут и боевые марсы. Хотели поставить скорострельные пушки, но денег в казне не нашлось, хотя на обустройство КВЖД с «полосой отчуждения» в Маньчжурии выбросили сотни миллионов рублей…

Глава 27

— Японцы полезли в драку, им ничего другого не остается делать. А момент выгодный — десять на десять, силы равные. Правда, «рюриковичи» неподалеку, но самураи о том пока не догадываются. А там будет поздно, я на это надеюсь. Пока же все дело за пушками, стреляют они лучше, но и нам теперь не нужно экономить снаряды.

Великий князь Александр Михайлович говорил спокойно и уверенно, и на то были основания — по железнодорожной нитке Транссиба с невероятным трудом протолкнули снаряды, заготовленные на формируемую эскадру Рожественского, выход которой отстрочили до следующего лета. Теперь погреба наполнены, учебные стрельбы проведены и с взрывателями в Петербурге вроде определились — срабатывали снаряды через один, что придавало уверенность — разобрались почти на окончании первого года войны, и после четырех месяцев, когда забили в «набат» по этому поводу.

— Десять на десять, но мы в полтора раза сильнее по стволам главного калибра — две дюжины против шестнадцати. А против двух десятидюймовых стволов у нас сейчас восемь таких орудий — совокупный перевес подавляющий, почти двойной. И это при том, что два наших броненосца в Дальнем. И это хорошо, как не крути — иначе бы японцы в драку не полезли.

Матусевич зло усмехнулся, разглядывая в бинокль японскую эскадру. Впереди четыре броненосных крейсера Камимуры, «летучий отряд» имеющий скорость большую на пару узлов, чем главные силы. А под началом самого Того были четыре больших броненосца английской постройки, и два «итальянца» — те вдвое меньше, и главный калибр у них «пожиже».

— Похоже на стволы в восемь дюймов все крейсера и «гарибальдийцев» перевооружили — значит, сближаться с нами на сорок кабельтовых не станут, будут надеяться поразить нас издали. Вполне разумно — для них потеря хода из-за повреждений может сказаться плохо, ведь мы всегда стараемся добить поврежденные корабли, что не могут убежать.

Присмотрелся еще раз, так и есть — крейсера Камимуры открыли огонь по выдвинувшимся против них броненосцам 2-й дивизии. Судя по идентичным всплескам, японцы все же смогли установить на все свои «асамоиды» по восемь 203 мм стволов на верхней палубе вместо снятых шестидюймовых пушек. Для снижения возросшего верхнего веса демонтировали плиты броневых казематов — орудия прикрывались только щитами. Ставку сделали на мощные первые залпы — на отряде Камимуры бортовой залп из 32 стволов, каждый из которых отправлял в полет семипудовый снаряд. Так что за минуту могло выйти два залпа, в три с половиной тонны каждый — впечатляющие цифры для начала войны. Так что противник тоже сделал определенные выводы, и для компенсации потерь в вымпелах постарался усилить огневую мощь оставшихся в строю кораблей.