За спокойными разъяснениями он разжал пасть мёртвого пилота и ловко выломал пальцами тонкие клыки – так, будто всю жизнь этим занимался. Обтерев их о шерсть Кьюсса и сложив в сумку, он помахал Джейн посохом и двинулся к ближайшему «люку».

«Трофей – одежда… мертвеца?!» - девушку передёрнуло.

– Мы что, мародёры? – крикнула она вслед стражу. Тот остановился на спуске и изумлённо на неё уставился.

– Мы сразились вдвоём против флота. Вдвоём сбили туун-шу. Всё, что в нём, - наше по праву. Не моя вина, что тут уцелело так мало!

«Трофеи…» - Джейн снова передёрнуло. Стараясь не смотреть на запрокинутую голову с вытекшими глазами, она достала «микрофламберг». «Камешки и ракушки… да, верёвки, наверное, тоже. А вот раздевать…»

… - Да, тросы у них что надо, - одобрил Хассек, вернувшись из «трюма» с костяной трубкой, пристёгнутой к поясу, мотками щупалец за спиной и заметно раздувшейся сумкой. – От крови отчистим. Раздеть не успела? Я сейчас клыки доломаю, а ты…

– Я н-не буду, - Джейн шагнула назад. – С мертвеца… себе одежду…

– У тебя рубаха изодрана, про штаны молчу, - отозвался страж, с хрустом разворачивая голову Кьюсса вперёд – так снимать бусы было удобнее. – Нас убить хотели, не забыла ещё? Шесть из семи зверей живы. Вернутся – что, и драться не будешь?..

…Снять пояса и сапоги и отстегнуть сумки Джейн всё-таки решилась, хоть руки у неё и дрожали. Хассек, уже с ворохом одежды «пилота», вошёл в отсек и протянул трофеи девушке.

– Отнеси Кьюссам и скажи, что у нас всё изорвано – пусть подумают, чем заменить и как починить. И… ты же вроде недовольна была только одной набедренной повязкой? И обмоток тебе было мало?

– Эй! – Джейн проглотила полдесятка бранных слов. – Вы тут совсем одичали?! Ты ещё зубы Кьюссов… да, на что тебе зубы Кьюссов?!

Хассинельг криво ухмыльнулся и, выломав мертвецу руку в плече, ловко сдёрнул разом три слоя одежды. На теле, прижатом ногой стража, только и осталось, что набедренная повязка.

– В Ук-куте нарядятся заново. Если заслужили, конечно, - он с презрительной ухмылкой щёлкнул по трубке с кристаллоидами. – Продать свой разум, своё тело тому, что давно должно было истлеть… Унксу-Эаннайя перед Богами Смерти точно встанет голышом! Такого вождя только Кьюссам и пожелаешь…

…В останках, разбросанных по кратеру, уже копалась орда кочевников. Джейн, выходящую из «отсека» с охапкой Кьюсской одежды, встретили радостным воем и попытками улыбнуться, спрятав при этом гиеньи клыки. В сочетании с красными мордами и руками улыбки получались те ещё. Джейн, стараясь не ёжиться, широко улыбнулась в ответ. Из «внутренних отсеков» сааг-туула уже сбрасывали ей навстречу щупальца «подъёмника» - может быть, под бронёй к ним даже прилагался какой-то винт с рукояткой.

– Хорошая добыча! – провыл с загривка кто-то из вождей – может быть, Ваджег. В руках он держал шест с погремушками – «пульт управления» сааг-туулом.

– У Хассека вся одежда драная! – крикнула ему Джейн; тряпьё, жгущее ей руки, уже втягивали внутрь зверя. – Погодите с делёжкой!

– Хеллуг честны в дележе, - прорычал Ваджег – кажется, обиделся.

…В «отсеках» под панцирем живого зверя было как-то спокойнее, чем в полых костях убитого – особенно когда Джейн убедилась, что сааг-туулу до поселенцев нет никакого дела. Они тут расселились вдоль боков по четырём, а то и пяти «этажам» - под бронёй шли коридоры, разделённые на комнатушки подвесными шкурами; а ещё «отсеки» шли в глубину – первый «слой» с узкими и мелкими каморками, второй – пошире, может, уже на целые семьи… Внутри носилась с яруса на ярус стая детёнышей в одних набедренных повязках. Половина, как показалось Джейн, при случае вставала на четвереньки и мчалась так, ещё и обгоняя двуногих. На детёнышей изредка рявкали местные… скорее всего, женщины, - что-то вроде двух пар грудей под длинной рубашкой угадывалось. Долго глазеть на местных не пришлось – где-то совсем рядом плескалась горячая вода, и Джейн поневоле навострила уши.

– Да уж, мы в крови и рванине, - вздохнул Хассек, останавливаясь в округлой нише неподалёку от источника звука. – Нам тут нагрели воды. Давай ты первая, заодно одежду сменишь. А я схожу к Геду и Мину, поговорю с ними, наконец, спокойно.

«Первая?!» - Джейн вспомнилось ещё кое-что о древней гигиене… и насчёт «сменить одежду» сразу возникли вопросы – но пока что всё это было не самым важным.

– Они что, ещё не улетели?! А Кьюссы… и откуда они знают, что Хеллуг – не враги?

– Не одни мы видели, кто в кого стрелял, - отозвался страж. – Ракушка в небе, прямо над нами. Что там думают хююншу и эшку-тэй – не знаю. Вот заодно и спрошу. Да, держи гребень. У тебя нету, а надо.

Джейн настороженно взглянула на протянутый ей костяной гребешок с длинными частыми зубьями и отверстием под палец вместо ручки. С одной стороны гребня на другую стайка летучих пузырей удирала от «динокариды». На другой стороне второй хищник, выпустив хоботок, их заглатывал. Над резьбой кто-то просидел не один день и всех «зверей» хорошо знал – видно даже было, что едока раздуло от заглоченного, а неудачливый охотник так и остался плоским.

– Красиво… А это чьё?

– Джагульское, выменял, - буркнул страж. – Раз твои боги тебе запрещают… почитать своих богов – это правильно, куда бы тебя ни занесло. Джагулы в гребнях понимают – по два раза на дню вычёсываются, а нет другого дела – так и по четыре!