За «кустарником» мелькнули пушистые полосатые хвосты – «куницы» разомкнули кольцо.

– Стражу надо бы мыслить быстрее, - холодно сказал их «вождь». – Мы послали гонцов во все города. Нхайга уже знает, и Нхэйли знает, и Урту, и Нэшту, и Алвен, и Эллури, и весть идёт по земле и рекам. Но мы не могли сказать про Джагулов и Скогнов. Гонцы разнесут и эту весть. Каждый нхельви уже знает. Мы верим друг другу, не то что вы. А вы… вам повезло сбежать от смерти воли… или тела. Мы, нхельви из Нхорро, позволим вам спать у холмов, под нашей защитой. Спите, охотьтесь, - остальное ваше дело. Ты не из моего отряда, страж Хассинельг, чтоб я тебе приказывал.

«Куница» исчезла в зарослях. Хассинельг с облегчённым вздохом поднялся сам и протянул Джейн широкую ладонь.

– Когда говоришь с теми, кто прыжками раскалывает землю, нужно много осторожности. Мы этой ночью под защитой Нхорро – уже не так плохо. Жаль, я не запасся водой… Ладно, пойдём.

В этот раз он не стал перемещаться – они пошли вдоль сухого русла, и Джейн быстро поняла, зачем Руниен нашивал на подошвы костяные пластины… вот только спорол он их зря!

Километра через два они вышли к изрытым холмам. Видимо, внизу глина была влажнее и копалась легче, - сверху она просохла до звона. Джейн уставилась было на холмы – на них были явные «русла», проложенные стекающим металлом, и как что-то внутри выжило – понять было невозможно – но Хассинельг взял её за плечо и развернул в другую сторону.

– Не раздражай их, - прошептал он, отходя на несколько шагов. – Нам тут ещё охотиться. Припасов я не взял. К воде мы переместимся, не бойся, пей.

Джейн только сейчас вспомнила и про фляжку в сумке, и про жажду и голод. Её до сих пор слегка трясло. «Атомная станция в руках похитителей тел… Это похлеще астероида! Там был дядя Джек… и Катарина, и Пушистик, и мы нашли Себастьена… А здесь… Вот что делать с тем, о чём никто ничего не знает?!»

Она прожевала сушёную ягоду курруи, помня, что это растение хорошо для мозгов. Трясти перестало, ничего умного в голову не пришло.

– Джейн! – ей в руки сунули короткий, но широкий нож из серого камня. Хассинельг уже успел выбить в земле яму с высоким бортиком и в стороне от неё втыкал в глину сперва посох, потом колышек из связки, прихваченной на заставе. На них растянулась одна сетка, затем другая… Хассек со вздохом оглянулся по сторонам, выгреб что-то из сумки, разжевал и сплюнул под сетку.

– Я добуду дичи нам на сегодня. Завтра с утра, с обильной приманкой, ещё поохотимся. Я буду бить, а ты разделывай.

Джейн вытаращила глаза, но Хассинельг развернулся к ловчим сетям – и вовремя: над приманкой уже собрался рой летучей мелюзги. Кажется, там мелькнули и пузыри, только без раковин. Пара секунд – и сверху спикировал десяток тварей размером с кулак. Они хватали мелюзгу на лету – но за ними уже спускались хищники покрупнее. Джейн вскинула голову – над сетями Хассинельга вырастала живая «пищевая цепь»… хотя, скорее – «пищевая воронка»!

Страж, высмотрев в ней что-то, вскинул посох – и под ноги Джейн шмякнулось нечто в широких чешуях, с выпущенным втяжным хоботком, с шестью парами то ли плавников, то ли крыльев, и десятком чёрных глаз по периметру. Длиной это было метра полтора – и всё ещё вяло подёргивалось. Джейн уставилась сперва на него, потом на нож. «Ну и как это… разделывать?!»

В голове мелькнуло что-то про вынимание кишок и отрезание головы, и Джейн, прижав животное коленом к земле и закатав рукава повыше, принялась искать у него брюхо. Нижняя часть от верхней не отличалась ничем, кроме нескольких жёстких гребней ближе к хвосту. «Ладно, начнём с головы…»

Нож был острее, чем Джейн решила сначала, - верхний сегмент кое-как отвалился, выпустив на землю струю лиловой крови. Подёргивания почти прекратились. Джейн запустила руку внутрь. Какие-то внутренности у твари точно были – и плёнки для их крепления тоже. «Если разрезать вдоль…» - Джейн отбросила те комки чего-то сырого, что всё-таки удалось извлечь. «И подрезать эти чёртовы плёнки…»

Рядом шмякнулась ещё одна зверюга, похожая на трилобита-переростка. Джейн, кое-как проведя кривой надрез между чешуями, выдернула плёнчатый «мешок» - и уставилась на полости и прожилки внутри вскрытой туши. «Теперь что, чешую счистить? А это – это едят? А как с трилоби…»

Додумать не успела – растрескавшаяся глина шевельнулась, открывая расщелину, как пасть, и что-то крепко дёрнуло распотрошённую зверюгу за хвост. Джейн рванула тушу на себя, но животина была скользкой от крови. Доля секунды – и из расщелины торчал десяток сантиметров верхней части. Джейн с гневным воплем всадила в глину луч с двух рук.

– А ну отдал!

Она выдернула добычу (уже без хвоста) из-под земли. Под глиной что-то вяло шевелилось. Хассинельг ухватил Джейн за плечо, развернул к себе, изумлённо на неё глядя. «Трилобит» и ещё что-то чешуйчатое длиной в метр свисали на ремнях за его спиной. На земле уже ничего не осталось – ни отрезанной головы, ни потрохов…

– Падальщика-то зачем?! Его на всей Равнине никто не съест, не отравившись!

– А нечего жрать нашу добычу, - буркнула Джейн. – Хассек, ты бы хоть сказал – что из этого едят! Я первый раз в жизни вижу всё вот это вот…

Хассек встряхнулся всем телом, молча выбил из «пищевой воронки» ещё одну зверюгу, забросил через плечо и сдёрнул сетки с колышков.

– Подержи дичь. Только на землю не клади! Сейчас покажу, что и как.

…Выбив пару углублений в бортике над ямой, Хассинельг бережно достал со дна сумки костяную трубку, вытряхнул на ладонь что-то жёлтое, расправил, - и Джейн изумлённо уставилась на мешок из плотного скирлина. К складчатой горловине были прикреплены костяные крюки; за них мешок подвесили на колышки. Две белые вспышки давно разогнали и то, что шевелилось под сухой глиной, и то, что сверху уже примерялось к чужой добыче. «Пищевая воронка» рассосалась. Хассинельг сел рядом с полуразделанной рыбиной, развернул её, что-то срезая на ходу и бросая в скирлиновый мешок, что-то – к белой светящейся «стене» купола над путниками.