Ух ты, это была настоящая болтовня; я рискну промолчать. Говорят, что молчание - золото.

Я смотрю на него дольше, чем хочется моим глазам, но я хочу показать ему, насколько я твердa в своем молчании. Даже не для того, чтобы попросить адвоката. Мне нечего сказать.

Стук в дверь завершает нашу игру в гляделки, и я радa, что меня прервали, пока не слышу слова, которые, как я знаю, означают, что они нашли то, что я так долго ждалa, чтобы они увидели.

Какой-то парень, с которым я не имелa "удовольствия" встречаться, заглядывает в дверь и бросает взгляд в мою сторону, прежде чем быстро отвести глаза и посмотреть на детектива.

– Сэр, вам нужно кое-что увидеть.

Он избегает моего взгляда по пути к выходу.

4

Несчастный случай...

Однажды вечером Мэтью возвращался домой с работы, и эти пятнадцать минут он обычно тратил на то, чтобы понаблюдать за мной со своего телефона через веб-камеру, которую он установил дома, когда он не мог быть рядом. Я начинала еще до того, как он появлялся, устраивала для него шоу, чтобы сделать его поездку лучше и создать атмосферу предвкушения.

Я устраивала для него небольшой стриптиз или трахала себя его игрушками, но именно в этот день он хотел посмотреть, как я ласкаю себя пальцами; это было его любимое занятие. Иногда он присоединялся и дрочил, зная, что снова будет готов для меня, когда войдет в дверь.

Помню, я так увлеклась своим шоу для него, что не заметила, что он больше не отвечает. Потеря связи не была чем-то новым. Минуты шли, пока я не поняла, что прошло слишком много времени. Я немедленно остановилась и позвонила ему.

Голосовая почта.

Блядь.

Я мгновенно забеспокоилaсь, паника пронзила меня насквозь, как удар кулака. Я понялa, что с ним что-то случилось. Я почувствовалa это всем своим существом. Я мерилa шагами комнату, пока мне не позвонили, звонок, который, как я зналa, должен был быть не от Мэтью, а из больницы.

– Миссис... Уинтроп, это Кейт, я - медсестра из Первой пресвитерианской больницы, вашего мужа привезли, он сейчас в операционной, чтобы устранить некоторые повреждения, полученные в результате автомобильной аварии, в которую он попал сегодня вечером.

– Спасибо, я приеду, как только смогу.

– Я сомневаюсь, что он будет готов к приему посетителей, но если он спросит, я скажу ему, что вы уже на пути сюда. Вам нужен адрес?

– Нет, он у меня есть. Спасибо.

Я не испытывала никаких эмоций; я знала, что что–то случилось - по крайней мере, тогда я знала, что он жив. Я могла справиться с чем угодно, кроме смерти, с которой я бы не справилась. Что... в каком бы состоянии он ни был, я могла справиться с этим. Я бы убедилaсь, что с ним все в порядке; я бы помогла ему оправиться от этого.

Поездка в больницу в ту ночь отняла у меня больше сил, чем все, с чем я когда-либо сталкивалaсь. Страх сковал меня, когда я поплеллaсь в комнату ожидания, куда направила меня медсестра.

Ему все еще делали операцию, хотя врачи говорили, что он выживет, но в основном у него были повреждены ноги и спина. Им пришлось срочно доставить его к специалисту, чтобы снять часть отека, который образовался на позвоночнике. Они беспокоились о повреждении нервов, которое, по их словам, могло привести к параличу.

После того, как он покинул операционную, почти восемь часов спустя, доктор вышел поговорить со мной; по выражению его лица я понялa, что все плохо. Слова, которые последовали за этим, были именно такими, как я и опасалась. У него был паралич нижних конечностей; врачи определили, что он почти ничего не чувствовал, начиная с груди и ниже, и едва не стал полностью парализованным. Врач сказал мне, что, если бы нервы были повреждены чуть выше, он бы не мог контролировать свои руки.

Я рыдала там, в комнате ожидания, несколько часов, прежде чем мне сказали, что я могу вернуться и увидеться с ним. Я боялась его вида, или, что еще страшнее, его первого взгляда на меня, моя жалость будет очевидна на моем лице. Я никогда не была из тех, кто умеет скрывать свои эмоции, моя реакция создала бы прецедент того, как все это будет происходить, как он будет видеть себя моими глазами с того дня и впредь.

Я не хотела, чтобы он чувствовал что-то, кроме любви, поэтому придала своему лицу самое любящее выражение, на какое была способна, и открыла дверь, и, боже мой, это было худшее, что я могла увидеть. Я почти выбежала из комнаты – ради него, а не ради себя. Я не могла позволить ему понять, как мне его жаль, как сильно я хотела, чтобы этого не случилось. Теперь это была наша жизнь, и я хотела, чтобы он думал, что я достаточно сильна, чтобы справиться с этим.

К счастью, он не смотрел на дверь, когда я входилa, и я смоглa сохранить выражение лица и окликнуть его прежде, чем он посмотрел на меня.