Я благополучно пришла домой и переоделась в новую одежду, которую мне приготовила Сенча. Должно быть, Эшли ей всё рассказала о произошедшем.

— Так, ну что! Хватит баклуши бить. Пора на поле идти, соломы принести да крышу на амбаре залатать, протекать стала, — сказала Эшли где-то через полчаса, и мы все поднялись на ноги. — А ты отдыхай, — указала она рукой на меня.

— А я? — опешила от такого я.

— Говорю же, отдыхай, — сказала Эшли, и Крейзи сразу посмотрела на меня косо. Эта орчанка и так меня недолюбливала, а уж теперь тем паче. Если честно, я её даже побаивалась после угроз. Кто знает, что взбредёт ей в голову?

— Но я хочу пойти! — возразила я, не желая привлекать внимания. Кто бы мог подумать, что я буду лично вызываться поработать на благо орков! Да и разведка местности лишней не будет, надо иметь более-менее реальное представление о местности, в которую попала.

— Я уже сказала: нет. В твоём положении это может быть вредно, — Эшли не собиралась мне потакать.

Но и я сдаваться была не намерена.

— Почему-то к другим вы не столь лояльны. Я видела, как женщины с огромным животом на позднем сроке таскают бревна, — что было, то было. Видела собственными глазами.

— А ты не сравнивай наших самок и себя, — сказала как отрезала орчанка. — Так бы выносила дитя хозяина.

— Так ты веришь мне, что это его ребенок? — спросила я, посмотрев на орчанку. Всё племя было уверено в том, что я уже пришла сюда, принеся в подоле.

— Верю, — не колеблясь ответила Эшли, а Крейзи закатила глаза.

— Но почему? — хоть это было и противно признавать, но грозный Лорс был прав, все факты говорили не в мою пользу.

— Я не знаю, — мягко сказала орчанка. — Просто верю. Чувствую, — она задумалась на миг, а потом вновь заговорила привычным зычным голосом: — Чего время тянем и уши греем?! А ну, за работу!

Орчанки ушли, а я осталась одна. Но ненадолго, вскоре пришел Ринден. Он был чернее тучи, мне еще не доводилось видеть его таким. Я сидела в холле дома и рассматривала картины на стенах, до этого как-то не было особо времени. Орк подошел ко мне и взял руку в свою, с интересом рассматривая метку истинности.

— Знаешь, мы ведь уже дважды трахались, а я до сих пор не знаю твоего имени, — сказал он, смотря на орнамент.

— Я Ля… — начала и осеклась, едва не назвав своё настоящее имя.

— Ля? — спросил орк, пристально всматриваясь в моё лицо. — Разве приставка «Ля» не только у королевского рода и их близких родственников?

— Я Ляли. Просто Ляли, — быстро затараторила я, исправляя свою оплошность. Я в доме Бикса уже почти неделю, а моим именем только впервые поинтересовались. Даже не знаю, радоваться или плакать.

— Ясно, — сказал он, вновь вернувшись к созерцанию узора.

Уф, я была на волосок от провала. Надо в следующий раз лучше следить за языком.

— Значит, Ляли… У тебя там правда есть истинный? — спросил орк, и я опешила. Почему он такое спрашивает, если знает, что нет? У него ведь есть точно такая же метка на руке. Или нет?

Я вырвала руку, благо он не применял силу, и быстро начала расшнуровать его браслеты. Орк не ожидал от меня такой прыти, а потому застыл на месте статуей.

Идеально ровная… ну как ровная, шершавая, грубая, местами в шрамах кожа зеленого цвета. И всё. Никакого намека на метку истинности. Ничего.

Я подняла взгляд и посмотрела в глаза орку, он правда не понимал, что я там хотела увидеть. У Бикса не было метки, что проявилась у меня.

Но тогда чья я пара? И как метка могла появиться у меня на запястье, если она появляется только после близости, а Ринден — мой единственный мужчина?

У него нет метки… У Бикса нет метки истинности. Он не моя пара. Но он должен быть ею! Рядом с ним я забываю обо всем на свете, становлюсь одержимой лишь одним желанием. А это значит — он мой истинный. И я беременна. Определенно, зачатие произошло неделю назад в лесу. Как и бывает у истинных пар, первая же близость заканчивается беременностью. И появляется метка. Всё сходится.

Только метки нет.

— Я… Я… — я заблеяла, потому что не знала, что сказать. Когда я принялась снимать с орка браслеты, я рассчитывала увидеть под ними на одной из рук метку. И задать вопрос: почему он не сказал шаману и Верховному, что это его ребёнок? Ведь узор на запястье — самое верное тому доказательство.

— Тебе не нравятся эти браслеты? — озадаченно спросил орк, не понимая моего поведения.

— Мне?.. Мне… Да, мне они не нравятся, я видела на базаре гораздо лучше. Могу выменять их в следующим раз, когда пойду туда, — придумала я.

— Нет, сегодня уже сходила. Больше ты не покинешь порог моего дома! — резко сказал Бикс.

— Что? Под замок? Но за что? — серьезно, меня не держали взаперти, как только поймали, даже при попытке побега. — Я беременна, а не больна.

— Причина не в этом, — возразил орк.