— Я рада, что ты так думаешь. Надеюсь, тебе понравится.

— Надеюсь, она это съест, — говорит Эрик, приподняв брови.

Из его комментария я поняла, что теперь он в курсе, что я мало ем.

Он поворачивается к Лиссе и говорит ей что-то по-русски. Затем она возвращается на кухню.

— Садись, — говорит он мне, — здесь. — Он указывает на сиденье рядом с собой.

Я надеялась сесть на другом конце стола. Но это нормально. Мне просто нужно держать голову над водой. Он просто пытается продемонстрировать свое господство надо мной.

Я сижу и стараюсь не показывать вида, что у меня чертовски болит задница.

Он тоже садится и смотрит на меня.

— Как твоя хорошенькая попка?

Я бросила на него тяжелый взгляд. Не знаю, как он может спрашивать меня об этом, да еще и таким небрежным образом. Как будто шлепать меня было нормально или что мы делали потом.

— Все в порядке, спасибо, — отвечаю я как можно более радушно.

— Хорошая девочка. Но как жаль, похоже, ты усвоила урок.

— Очевидно, тебе нравится причинять боль другим.

— Да, я знаю. — Он кивает с улыбкой. — А теперь ешь, я не собираюсь допустить, чтобы ты тут погибала.

— Я не погибаю. Я ведь здесь, не так ли?

— Ты здесь.

К моему удивлению, он берет тарелку передо мной и обслуживает меня первой, давая мне хорошую порцию почти всего, что было на столе. Мне следовало бы сказать ему, что я вполне способна сама себя обслуживать, но я передумала и прикусила язык.

Поставив его передо мной, он кивает и накладывает себе.

— Спасибо. — Я откусываю кусочек, и, Боже, это восхитительно. Я откусываю еще несколько кусочков и замечаю, что он тоже смотрит на меня между укусами.

Лисса возвращается с бутылкой дорогого вина и парой бокалов.

— Наслаждайся ужином, — говорит она.

— Спасибо, Лисса, можешь идти, — отвечает Эрик. — А дальше я сам справлюсь.

— Хорошо. Увидимся завтра.

— Спокойной ночи.

— Пока, — говорю я ей, желая, чтобы она осталась еще немного, чтобы смягчить напряжение, но она опускает голову и уходит. Через несколько мгновений щелчок входной двери сигнализирует об ее уходе и возвещает о том, что я осталась наедине с Эриком.

Я смотрю на него и готовлюсь задать ему вопросы, которые у меня есть.

— Обычно ты не ужинаешь со мной, — заявляю я.

— Сегодня все по-другому.

— Ты хотел убедиться, что я поела?

Он держит вилку между большим и указательным пальцами и наблюдает за мной.

Когда он наклоняется ближе, я уже знаю, что он собирается дать мне какой-нибудь грубый ответ, поэтому я готовлюсь к этому.

— Ты похудела с тех пор, как ты здесь. Мне это не нравиться. Я хочу быть уверен, что мне будет за что держаться, когда я буду тебя трахать.

Я просто смотрю на него, мое лицо лишено эмоций. Так же, как и его.

Мне почти хочется не есть, чтобы позлить его, но, попробовав эту вкусную еду, я осознала, насколько я голодна.

— Я уверена, что твоя девушка не оценила бы, что ты так со мной разговариваешь, и то, что ты сделал вчера. С другой стороны, измена, вероятно, для тебя вторая натура.

Он усмехается и широко мне улыбается.

— О какой девушке идет речь?

— Выбирай сам. Была женщина вчера вечером и еще одна, которая принесла мне одежду, за которую я, кстати, тебе должна.

Он вонзает вилку в кусок курицы, съедает его и долго не ест, прежде чем ответить мне.

— Во-первых, мы с тобой не говорим о деньгах. Никогда. Если я что-то тебе покупаю, ты это носишь или ешь, и ты, блядь, не говоришь мне о том что должна. Во-вторых, женщина, которая принесла тебе одежду, — одна из моих помощниц. Я заставил ее сходить за тебя по магазинам, потому что у вас примерно одинаковый размер. И последнее, но не менее важное: женщина вчера вечером — моя младшая сестра.

Я внутренне стону. Мне следует извиниться за свою неловкую ошибку, но я не хочу доставлять ему удовольствие видеть, как я признаю свою неправоту.

— Она не была похожа на тебя, — только и говорю я, и он усмехается.

— Куколка, в следующий раз, когда ты захочешь узнать, есть ли у меня девушка, просто спроси. И еще, я не изменяю, потому что у таких мужчин, как я, нет девушек. Извини, что разочаровываю тебя.

— Мне все равно, поэтому я не разочарована.

Вот почему я игнорирую искорку озорства в его глазах и перехожу к более важным вопросам, которые у меня на уме.

— Есть ли новости о Роберте? — спрашиваю я, меняя тему.