— Нет.

Он удерживает мой взгляд, и я практически вижу, как он думает о том, что, черт возьми, он мог увидеть на сайте. Я знаю, какие фотографии были на главном сайте, и все они были созданы, чтобы выставить меня шлюхой.

— Фотографии все еще на сайте? — спрашиваю я слабым голосом.

Этот придурок Кассий — и Роберт, если уж на то пошло — те люди, которые их держат. Поскольку Кассий был главным владельцем, он придумывал самые отвратительные идеи. Неважно, что они думают, что я мертва, он все равно найдет способ использовать мои фотографии.

— Они были там раньше.

— Были? — Я прищуриваю глаза. — То есть их больше нет?

— У меня есть. Все они. — Он говорит с убийственным спокойствием, которое охватывает меня. — Я удалил их все с сайта и любые личные файлы, содержащие твои изображения и любую информацию. Для всех, кто обеспокоен, тебя там никогда не было.

Мои губы приоткрываются, и хотя я слышу все, что он мне говорит, я просто не могу в это поверить.

Все, что он сказал, хорошо и о чем я могла только мечтать, но есть элемент, который нехорош. Эта часть проиллюстрирована богатством темной одержимости, переполняющей глубины его глаз. И тот факт, что он сказал, что у него есть все фотографии.

Зачем они ему?

Игривая улыбка появляется на его губах, и он окидывает меня взглядом.

— Потеряла дар речи? — спрашивает он.

— Как ты это сделал? — глупый вопрос человеку, который учился в Массачусетском технологическом институте и владеет оружейной компанией.

Более важный вопрос: почему он это сделал?

— Вот такие штуки я умею делать.

— Зачем ты сохранил фотографии?

— Может быть, я хотел оставить их себе. — Он разворачивает свой стул и отодвигает мой, чтобы мы могли смотреть друг на друга.

— Почему?

— Может быть, мне нравится идея быть единственным мужчиной, который видит тебя в таком свете.

Я не знаю, как реагировать.

Я должна быть счастлива, что моя информация и изображения не на этом ужасном сайте, доступном для просмотра членам сомнительного клуба, и не в руках таких людей, как Роберт, даже если он думает, что я мертва. В то же время я не знаю, что, черт возьми, делать со словами Эрика.

— Думаю, пришло время продолжить твое наказание, Куколка. Я хочу снова тебя трахнуть. — Он ухмыляется, и когда он встает, я понимаю, что меня уже включили в сегодняшнюю игру.

Это только начало. Его целью, вероятно, было сбить мои эмоции и парализовать мой разум наложением эмоций. Как и прошлой ночью.

Глава 17

17

Саммер

Эрик тянется к краю моего топа, и я вспоминаю, что согласилась на его владение моим телом. Но когда его пальцы ласкают мою кожу, я вспоминаю, как он трахал меня, заставляя подчиняться, и как я прогибалась под ним.

— Раздевайся, куколка, — приказывает он тем холодным, спокойным, контролирующим голосом, который действует мне на нервы. — Сейчас.

Сволочь.

Мое предательское тело выдает меня, и моя киска сжимается при звуке его голоса.

Проглотив гордость, я встаю и начинаю с того, что натягиваю свой топ через голову. Я бросаю его на землю, и он одаривает меня зубастой улыбкой, которая вызывает в моем сознании образ акулы.

Я снимаю штаны, затем медленно стягиваю трусики и бюстгальтер. Когда я раздеваюсь, он смотрит на меня, смотрит так, будто впервые видит меня голой и не поглотил меня всего двадцать четыре часа назад.

Не торопясь, он осматривает мое тело с головы до ног, затем обходит меня. Каждый нерв внутри меня гудит от беспокойства, а моя кожа вспыхивает от огня под его пристальным взглядом.

С моих губ слетает легкий вздох, когда он поднимает меня и усаживает на стол, словно я часть основного блюда.

Он наклоняется ближе и кладет руки по обе стороны от меня, вдыхая запах моих волос, а затем движется вокруг меня, чтобы потереть свой нос о мой.

— Поцелуй меня, — приказывает он, и я не понимаю, почему такая простая вещь заставила меня замереть.

— Это все, что тебе нужно, поцелуй?

— Нет, я хочу большего, но я хочу, чтобы ты поцеловала меня прямо сейчас. — Он проводит языком по верхней части моей губы, пробуя меня на вкус, и я чувствую прикосновения повсюду. — Я хочу, чтобы ты поцеловала меня так, как ты хочешь.

— Почему ты думаешь, что я этого хочу?

— Перестань сопротивляться мне, мы оба это знаем. — Он ухмыляется, и я чувствую, что сдаюсь.

Он слишком близко и видит слишком много того, чего я не хочу, чтобы он видел.