Я провожу свои дни запертой в кошмаре черного рынка, в плену у извращенного гения, который считает меня своей драгоценной собственностью. Моя единственная форма человеческого контакта — это жертвы в соседней комнате, которые исчезают одна быстрее другой.
Все уходят… кроме меня.
Затем я слышу его — Айзека. Дерзкий, неуловимый и преследуемый, он не похож на героя. Разделенные стеной, мы не видим лиц друг друга, но его голос прорезает тьму, становясь моей единственной надеждой. Им движет жажда мести, и у него такие же темные шрамы, как и у меня. Несмотря на его острые углы, между нами возникает хрупкая связь — спасательный круг.
Айзек может быть моим лучшим шансом на спасение, но время уходит. Освободиться — означает покончить с прошлым, и в этой запутанной игре цена свободы может оказаться выше, чем мы можем позволить себе заплатить.
Внешность обманчива. Выбор имеет последствия.
А некоторые последствия?
Они необратимы.
Перевод: Julia Ju
Редактура: Ленчик Кулажко
Вычитка: Ленчик Кулажко
Обложка: Ленчик Кулажко
ЧАСТЬ 1
ПРОЛОГ
Я пытаюсь быть храбрым, но я хочу домой.
– Все еще со мной, Эйден?
Луч света следует за голосом мужчины, когда он высовывается из кабины крана, возвышающегося надо мной.
Я машу фонариком в ответ, в горле так пересохло, что больно говорить. У меня возникает искушение попросить еще одну бутылку воды, но я уже выпил последнюю из пакета, который спустили спасатели, и теперь мне очень хочется в туалет.
– Хорошо. Потерпи еще немного, малыш. Как только мы здесь все стабилизируем, я вытащу тебя.
Я уже забыл, как его зовут. Может быть, Дрю? Вчера я мог бы сказать ему, что мне уже почти тринадцать и я не ребенок. Но сейчас я просто хочу забраться в родительскую кровать вместе с моим псом Барни, съесть мамин куриный суп и поплакать. Меня даже не расстроит, если этот мальчишка Карсон с соседней улицы назовет меня ребенком, пусть он сам полночи просидит в темной дыре.
От фонарика Дрю у меня перед глазами пляшут зайчики.
– Они собираются аккуратно опустить меня вниз, чтобы я не касался стен. Потом мы наденем на тебя эти ремни и вытащим оттуда.
Откуда-то сверху я слышу пронзительный плач Кейли, которая говорит, что предупреждала, что я попаду в неприятности, если заберусь сюда. Я знаю, что она тоже напугана. Нас предупреждали, чтобы мы держались подальше от задней части участка, где раньше стоял старый дом, пока он не обвалился от старости, и не приехала бригада по сносу.
На этот раз моя младшая сестра оказалась права.
– Ты такой храбрый, милый, - кричит мама, а папа обещает, что я смогу не ходить в школу остаток недели и проводить время с ним на работе, если захочу.
Я цепляюсь за это так же крепко, как за деревянную шкатулку, покрытую грязью, которую я нашел в нескольких футах от себя, торчащей из груды битого бетона. Может быть, папа разрешит мне воспользоваться его инструментами, чтобы почистить ее.
Теперь, когда пыль рассеялась, я сбрасываю одеяло и опускаю ее на колени, чтобы откусить от батончика гранолы. Снимая обертку, я замечаю, как дрожат от холода мои пальцы.
Несколько часов назад я даже не надеялся, что кто-то найдет меня здесь.
Я думал об этом месте с тех пор, как однажды вечером услышал, как мама и папа шептались за кухонным столом, когда я уже должен был быть в постели. Из поколения в поколение передавались слухи о моих прапрабабушке и прапрадедушке, которые жили здесь изначально. Когда я умолял их рассказать мне побольше, они сказали, что это всего лишь истории и мне не следует совать туда свой нос.
Это было давно, но я никогда не забывал об этом. Сегодня рано утром я решил исследовать это место, надеясь найти что-нибудь интересное. Какие-нибудь человеческие кости, может быть, даже череп. Что угодно может стать подсказкой из прошлого.
Папа мог бы разрешить мне помогать в его криминалистической лаборатории, если бы я нашел что-то подобное.
Но тут земля ушла из-под ног…
Я думал, что умру. Я действительно думал, что…
Что-то движется впереди, и я направляю луч фонарика на зияющий проем. Но там ничего нет. Только темнота и грязь.
Теперь я действительно рад, что не нашел череп.
Прижавшись к стене так близко, как только могу, я оглядываюсь по сторонам. Никаких трупов. Никаких призраков.
БАХ.
Мое сердце бьется, как крылья пойманной птицы. Я сжимаюсь в комок и вцепляюсь в шкатулку.
Никаких призраков, никаких призраков, никаких призраков.
– Эй, малыш.
– Движение надо мной. Скрежет, лязг. Дрю.
– Как ты смотришь на то, чтобы выбраться отсюда?
– Правда?
– вскочив на ноги, я смотрю на луч света, как будто он исходит с небес, а этот человек - мой ангел-хранитель.
– Отойди, я спускаюсь.
Он делает это так медленно, что я боюсь, что не смогу удержать свой мочевой пузырь достаточно долго, чтобы добраться до верха. Но потом он оказывается здесь, передо мной, его ноги твердо стоят на земле. Если бы я не боялся, что деревянная шкатулка в моих руках рассыплется от резких движений, я бы бросился к нему на шею.