Шрифт:
– Приятно наконец-то увидеть тебя поближе, Эйден. Твоя семья мне много о тебе рассказывала. Я буду очень рад вернуть тебя им.
– Да. Спасибо, сэр. Я… - В голове пусто. Я киваю и дрожу, глаза плохо видят от навернувшихся слез, и я не могу придумать, что еще сказать.
– Спасибо.
– Как рука?
– Он показывает на запястье, на которое я приземлился, когда падал, но я испытываю слишком большое облегчение, чтобы беспокоиться об этом сейчас.
– Жить буду.
– Я пожимаю плечами. Несмотря на синяки, я знаю, что мне повезло.
– Ты храбрый парень, это точно. Мы вызвали медиков, которые осмотрят тебя, и если все в порядке, ты очень скоро будешь дома. Уверен, тебе не терпится обнять свою маму.
– Да, сэр.
– И папу тоже. Я даже обниму Кейли. Если бы она не шпионила и не увидела, куда я направляюсь, я мог бы погибнуть здесь.
Он водит фонарем по дуге. Вверх, вниз и по сторонам.
– Итак, мне сказали, что это был подвал.
– Он светит прямо в пустоту, но свет растворяется в темноте всего через несколько футов.
– Довольно дерьмово они его засыпали. Прости за мой французский.
Я наблюдаю, как он бросает любопытный взгляд на шкатулку, зажатую в моей здоровой руке.
– Что у тебя там?
Не знаю почему, но я отстраняюсь, когда он тянется к ней.
– Просто шкатулка. Она старая. Я собираюсь отдать ее отцу, чтобы он почистил, и мы могли безопасно ее открыть.
– А, хорошая идея. Я разговаривал с твоим отцом. У него классная работа. Я слышал, ты хочешь когда-нибудь пойти по его стопам?
Я киваю. Это все, чем я когда-либо хотел заниматься.
– Ну тогда, может, мы наденем на тебя эти ремни и вернем семье, а?
– Он протягивает руку.
– Я буду держать твое сокровище, пока мы не выберемся.
Его рука замирает, словно мы не уйдем, пока я не отдам ее, и я неохотно делаю это.
Накинув ремни, я оглядываюсь на Дрю как раз в тот момент, когда он вытирает крышку ладонью.
– Подожди. Будь осторожен…
– Здесь что-то вырезано, ты видел?
Я качаю головой. Я планировал получше рассмотреть ее дома.
– Подними фонарик, пожалуйста.
Я подношу его ближе.
Под нужным углом становятся видны едва заметные буквы:
FOREVER1.
ГЛАВА 1
Камеры щелкают без остановки, давая мне лишь несколько секунд на то, чтобы сменить позу. Прикосновение к волосам. Поворот бедер. Поза для конкурса. Походка модели. Мой подбородок приподнят, на губах лишь намек на улыбку.
Осанка, осанка, осанка.
Это не первое мое родео, но тело так и норовит ссутулиться, словно я все еще горблюсь над своим слишком маленьким компьютерным столом, исследуя клептопаразитическое2 поведение пчелы-кукушки.
Когда я кивком выражаю благодарность толпе фотографов и отхожу, мое внимание привлекают нефритово-зеленые глаза, устремленные в мою сторону. От его взгляда исходит тепло, проникающее прямо в мою душу.
Бзз.
Я подпрыгиваю на месте, когда мобильный телефон, засунутый за кружево чулка, вибрирует у моего бедра. Быстро выхватив его, я смотрю на имя своей лучшей подруги и расплываюсь в улыбке.
Эллисон: Прошло уже пять минут с тех пор, как я получила последнее сообщение. Я тут умираю.
Я: Ты в Белизе. Я уверена, что ты выживаешь.
Эллисон: Эрик напился Малибу и поет эту песню про кокосики с британским акцентом, как Зазу в «Короле Льве». СНОВА И СНОВА.
Я хихикаю и одновременно меня передергивает, песня тут же начинает звучать у меня в голове.
Я: Ничего себе!
Эллисон: Я порву с ним, как только мы вернемся в Лос-Анджелес.
Я: Серьезно? Я думала, это… ну, серьезно.
Эллисон: Все было серьезно, пока он не забыл мое имя, представляя меня какой-то красотке в крошечном бикини. Слизняк. Эрик - просто очередной проходной вариант. Скажи своему мужу, чтобы он нашел мне кого-то, потому что он потрясающий, и я доверяю его рекомендациям.
Я: Вот задница! Обсудим за сангрией, когда вернешься. А пока загори как следует, и за меня тоже, раз уж я не в состоянии.
Эллисон: ? Обязательно. Запуск проходит замечательно? Насколько ты знаменита в данный момент? Я уже могу считать себя подругой знаменитости?