— Пузом, пузом тарань!

— Ещё разок, слабак!

Подначивания и оскорбительные смешки не прекращались, и Мамедов ещё больше свирепел, нёсся во весь опор к двери, бил ногой. На дверном полотне уже места живого не осталось, всё было в грязных следах от рифлёной подошвы мамедовского ботинка.

— Вот тупое чмо, — Кир сплюнул сквозь зубы и добавил вполголоса. — Гондон. Сейчас выбьет дверь, Змея прибежит, визжать будет, как свинья резаная.

— Не выбьет, — Вовка Андрейченко равнодушно покачал головой. Помусолил пальцы и сдвинул несколько карт сверху засаленной колоды. — Козыри — бубны! — объявил он и веером разложил перед собой сданные карты. — Ого, у меня шестёрочка бубей, я хожу.

Они с Андрейченко дулись в карты на задней парте. Вовке сегодня везло — Кир проиграл ему уже три партии подряд.

— Чего это не выбьет? — Кир забрал десятку крестей, с которой сходил Вовка. Крыть ему было нечем, карта не шла. — Сейчас ещё раз поднажмёт и…

— И дыру пробьёт. Смотри, — Вовка наклонился к нему и показал пальцем на Мамедова, который в очередной раз пятился от двери для разбега. — Смотри, Кирюха. Он мощный, но тупой. Он каждый раз бьёт по центру.

— А как надо?

— А надо бить в замок. Верный способ.

…Вовка оказался прав. Мамедов действительно пробил дыру в пластике двери и принялся с остервенением обламывать края, пытаясь её расширить. За этим увлекательным занятием его и застал проходивший мимо директор школы.

Потом Вовка Андрейченко показал Киру, как надо бить. Они даже попрактиковались в выходной в одном из заброшенных отсеков. Кир несколько раз разбегался, бил ногой по замку, а Вовка, посмеиваясь, корректировал направление удара. Дверь тогда Киру выбить так и не удалось. Он устал, взмок, и из груди вместо выдоха вырывался какой-то хрип. Андрейченко сжалился над приятелем, и пока Кир пытался отдышаться после очередной неудачной попытки, подошёл к двери, придирчиво осмотрел, попробовал рукой, словно примеряясь, и после этого, даже не разбежавшись, просто с силой пнул по замку. Кир ничего толком сообразить не успел, только моргал глазами, глядя на образовавшийся проём и покорёженный косяк.

— Это потому что ты всю основную работу сделал, Кир, — Вовка похлопал растерянного Кира по плечу. — А я так. Остатки.

Вовка Андрейченко всегда был великодушен к другим…

Сейчас Вовки с ним не было.

Была только злость, вызванная внезапно нахлынувшими воспоминаниями, и неподатливая дверь, равнодушный серый пластик, блестящая металлическая накладка замка. Кир ничего не видел, кроме ручки и этой блестящей железки перед собой. Бил, разбегался и бил снова. Стараясь ударять ровно в замок. Или рядом, как учил Вовка.

— Давай, Кирюх. Осталось чуть-чуть. Самую малость…

Пот заливал глаза, рубашка взмокла. А в ушах стоял Вовкин голос, мягкий, добродушный, как тогда, в том заброшенном отсеке.

— Ещё чуть-чуть, Кирка. Давай!

Замок треснул, дверь с шумом растворилась, и Кир, потеряв равновесие, вылетел из комнаты, с разбега впечатавшись в противоположную стену. Охнули болью рёбра, потемнело в глазах. Кир едва удержал вскрик, до посинения сжав губы.

К счастью, коридор был пуст, и на шум никто из соседних комнат не вышел. Скорее всего, их обитатели сейчас на пробном пуске, подумал Кирилл, и это хорошо. Он ещё раз огляделся, подошёл к двери, постарался кое-как прикрыть её. Получилось так себе, дверную раму сильно перекосило, выбитый замок некрасиво торчал, и это сразу бросалось в глаза. Впрочем, времени на то, чтобы наводить тут лоск, у Кира не было, и он, оставив всё, как есть, опрометью кинулся по коридору пустого общежития в свою комнату, где, судя по всему, все ещё находился запертый Гоша.

Гоша сладко спал, обняв подушку обеими руками. Наверно, ему снилось что-то очень хорошее — Катенька или реактор, — потому с его лица не сходила счастливая блаженная улыбка.

— Гоша! Вставай! Ты проспал! Гоша! — Кир с силой потряс приятеля за плечо.

— Кир? — Гоша открыл глаза, близоруко уставился на Кира. — Ты чего кричишь? Сколько времени?

Он бросил взгляд на стол, где обычно стоял будильник. Но сейчас его там не было. Кир уже догадался: вот что, оказывается, он уронил, когда шарахался тут утром в темноте. Вот же косорукий кретин, выругался Кир про себя, наклоняясь за упавшим будильником. Ну конечно — при падении плохо припаянные контакты отошли, и будильник не работал.

Тем временем Гоша нащупал свои очки, нацепил их и, посмотрев на наручные часы, тут же подскочил на месте.

— О, господи! Ты почему меня не разбудил? Пуск же!

Он бестолково заметался по комнате в поисках своей одежды, схватил со стула брюки, стал напяливать их на себя, но, сообразив, что что-то не то, так и застыл со спущенными штанами.

— А да, чёрт, это я перепутал. Твои надел, — Кир почувствовал себя совершенным идиотом. Хотя ему разве привыкать. — Сейчас, погоди, я тебе всё объясню…