— Ну и где тебя носило? — его голос звучит грубо, резко, и я чувствую, как у меня начинает противно сосать под ложечкой.

Илья

Она выходит из машины и захлопывает дверь. Быстрым шагом идёт к калитке своего дома, не оборачиваясь. Её движения быстрые, она торопится, но плечи заметно напряжены, спина неестественно выпрямлена. Так же, как в первый момент, когда я её увидел. А я сижу за рулём, смотрю на неё, пока её силуэт не исчезает за дверью.

Воздух в салоне пропитан ее запахом. Тёплый, чуть сладковатый аромат, который до этого был едва уловимым, теперь кажется ярким.

Поворачиваю голову, и мой взгляд падает на сиденье. Она забыла свой шарф. Оставила в спешке.

Улыбаюсь, тянусь и беру его в руку. Тонкая светлая ткань мягко ложится на пальцы, и я невольно сжимаю крепче. Подношу его к лицу и глубоко вдыхаю.

Он пахнет ею. Её духами, ее кожей. Этот запах срабатывает как будто бензина в тлеющий огонь плеснули — меня моментально торкает. В штанах становится тесно, в груди вибрирует.

Я откидываюсь на спинку сиденья, сжимая шарф в руке, и думаю о ней.

Она охрененная. Невероятно сексуальная, очень красивая. Полные аккуратные губы, мягкий взгляд, тонкие красивые запястья — это бросилось в глаза в первое же мгновение знакомства.

А потом я услышал ее запах.

Меня размазало мгновенно.

Женщину, которая так пахнет, хочется сразу раздеть.

Её муж — придурок. Это очевидно. Каким нужно быть идиотом, чтобы не замечать такую женщину рядом? Я не знаю их семейных деталей, но что-то в ее взгляде, в том, как она замыкается, говорит мне больше, чем её слова.

Она слишком красива, чтобы так выглядеть — будто несёт в себе груз, который ей не под силу.

Степфордская жена, запертая за высоким забором требований и правил.

Она несчастна. Надо быть идиотом, чтобы этого не понять.

Я видел, как ее руки дрожали, когда она рисовала. И всё же Лиля будто ожила, когда взяла кисть в руки. В ней появилось что-то настоящее.

Это бесит. Почему он не замечает? Ее муж.

Тогда за столом хотелось упороть ему прямо в рожу, когда он стал отдавать ей приказы, будто прислуге. Кривил пьяной мордой, намеренно подчёркивая, что он такой весь из себя хозяин.

Противно было.

Я бросаю шарф на сиденье, резко разворачиваю машину и газую, чтобы сбить напряг от этих мыслей. Гул мотора и рывок — вперед, то, что мне сейчас нужно.

Еду к отцу. Утром приехала его жена, она меня и мою мать не сильно жалует, так что триггерить не буду. Он как раз написал, что сейчас в сервисе.

Отец давно завязал с государственными делами и ушёл в бизнес. Решил расширять свою сеть автосервисов и тут, на юге страны. Выкупил несколько загибающихся точек и сейчас как раз осматривает одну из них.

Подъезжаю, глушу двигатель и выхожу из машины. Осматриваю обшарпанное здание с дебильными граффити. Скоро здесь будет фирменная точка.

— Илья? Ты же сказал, что сегодня занят, — отец выходит навстречу. Он в рабочей одежде, руки перепачканы. Работать самому у него уж точно нужды нет, но это его кайф и релакс.

— Да решил глянуть, где ты тут закопался, — пожимаем друг другу руки и идём в здание.

Внутри, конечно, бардак. Подъёмники ржавые, смотровые ямы в хлам. Грязно. Но неожиданно вкусно пахнет кофе.

— Разгребаешься? — осматриваюсь. Рабочие приводят в порядок сервис, а отец ведёт меня к столу с разбросанными по нему бумагами.

— Ага. Вера сегодня не в духе, желания ехать на квартиру вообще по нулям. А ты что? Лилю отвёз домой?

— Отвез, — киваю.

— Кофе хочешь? — протягивает мне бумажный стакан. — Как раз заказал, когда ты позвонил.

Беру стакан и делаю глоток.

— Пап, — говорю, глядя на него через край стакана, — ты говорил, что дядя Рома женат давно. Что знаешь о его жене?

Отец прищуривается, явно удивлённый моим интересом.

— Лиля? А что? — его тон настороженный, но пока спокойный.

— Просто интересуюсь, — бросаю я, чуть пожимая плечами. — Красивая женщина.

— Да, красивая, — соглашается он, но в его голосе слышится что-то, что мне не нравится. — Но на этом её заслуги заканчиваются. Роман — человек серьёзный, дал ей всё, что у нее есть.

Я молчу, стараясь не выдавать раздражения. Этот взгляд, этот тон — всё это подтверждает мои догадки. Никто из семьи, похоже, не видит в ней настоящего человека.