Я, как и было сказано, засунул руку внутрь. И вдруг одна из дощечек словно прилипла к ладони. Будто кто-то специально напитал её Шинсу, чтобы она «нечаянно» оказалась у меня в руке. Вот только этого мне точно не нужно было.

Хруст.

Я сильно сжал пальцы и раздавил дощечку.

– Ой, прошу прощения, что-то случайно сломал… – я невинно посмотрел на старейшину Осьмого.

Его лицо буквально почернело от возмущения. Он уже готов был завыть о «несправедливости» такого решения.

Я же начал быстро перебирать дощечки, словно перемешивая в руках игральные кости. Для чего? Мне нужна была подсказка – знак, который укажет на лучший выбор.

[Вытащи эту!]

Пальцы сами собой сомкнулись, и я, не зная, чьё имя попалось, вытащил дощечку. На вид она была обычной, но пустой?

– Ааа, нужно перевернуть...

Когда я это сделал, перед глазами появилось странное, почти мистическое имя – Хелдрак Азгаррон Вултаар.

В королевстве Серпа и Молота обычно встречались древнеславянские имена, но это определённо выбивалось из общего ряда.

– Хелдрак? Кто это? – я поднял глаза, чтобы спросить у старейшин.

Однако те застыли, уставившись на меня. Словно я из всех возможных вариантов вытянула самый худший.

– Это демон из библиотеки.

Они не назвали его «старейшиной», что говорило о многом. И я действительно был поражён. Он? Серьёзно?

Ещё недавно я надеялась, что больше не придётся с ним сталкиваться. А теперь выходило, что именно «оно» станет моим новым учителем.

Почему Всеведущий решил, что это лучший выбор? Что за этим скрывалось? Определённо какая-то тайна. Или, возможно, шанс...

Только тут Осьмой взорвался:

– Это ужасный вариант! Его имя вообще не стоило добавлять – его место в мусорке! Ещё раз!

Я действительно задумался, стоит ли попробовать снова. Или оставить всё как есть. В конечном счёте помотал головой.

– Выбор сделан. Точка.

И больше не слушал старейшин. Просто развернулся к женщине, стоявшей у входа – смотрительнице. Всё это время её лицо оставалось холодным и непроницаемым.

Она была уже не молода, но острые скулы, холодные серые глаза и волосы, стянутые в тугой узел, придавали ей суровый вид.

Чем-то она напоминала мне Марьяну. Она смотрела на меня с похожим выражением: «И что старейшины вообще в нём нашли? По мне, он совершенно обычный».

– Можно вас попросить?

Женщина чуть приподняла бровь.

– Что ты хочешь?

– Запишите имя моего учителя.

Она кивнула, вытащила из-под стойки массивную книгу с потёртой обложкой.

– Назови его имя.

– Хелдрак Азгаррон Вултаар.

Не дрогнув, она чиркнула пером по странице, затем захлопнула книгу с сухим хлопком, как будто ставя точку в этой истории. Затем перезаписала данные в паспорте и спокойно, без единой эмоции, проинструктировала, что делать дальше – всё это под молчаливое осуждение старейшин.

А что? Они сами согласились. Дороги назад уже не было. Не зря говорят: слово не воробей – вылетит, не поймаешь.

– Ну и дурак! – резко бросил Осьмой.

– Что?

– Ты просто теряешь всё: свой талант, своё будущее... вообще всё.

Странно слышать такие слова от человека, который пытался меня убить. И в будущем, тоже определённо будет пытаться.

На что он надеялся?

Вот почему говорят, что людям нельзя слепо доверять. Их истинные намерения известны только им самим. И всегда, всегда нужно думать своей головой.

Пожав плечами, я развернулся и пошёл к выходу. Здесь мне больше делать было нечего. В груди теплилось странное чувство – казалось, что, несмотря ни на что, мосты с Виктором и Озарой всё-таки не сгорели.

Но уже у самого выхода меня окликнули. Я остановился, обернулся – это была Озара. Подойдя ближе, она скрестила руки на груди, её глаза вспыхнули привычным вызовом.

– Что?

– Нужно поговорить об одном деле.

– И что же?

– Я забыла тебе сказать: тебе нужно забрать свою жену.

– Чего? Кого забрать?

– Свою жену.

– Ну... куда я её заберу?

– Как куда? В дом жениха, конечно. Вы должны жить вместе.

И это «вы должны жить вместе» было не просто пожеланием – это было условие, на котором настаивали и глава школы, и она.

Я даже не удивился, просто уставился на неё, не находя слов. А в это время к вискам уже подкрадывалась знакомая боль, обещая целый ворох проблем.

– Эх... жизнь...

…

Топ. Топ.