— То-то и оно! — поднял указательный палец вверх Аверьянов. И потом уже водителю: — Степан, кати потихоньку. Но будь готов дать газу!

— Слушаюсь, Ваше Превосходительство! — раздался уставной ответ с водительского сидения, которое занимал могучих статей унтер.

Как только делегация миновала первые две хаты, из-за плетня третьей поднялся невысокий человек в бурке, который сумел остаться незамеченным даже в таком унылом и голом месте. Он внимательно посмотрел на машину, окинул взглядом пассажиров, кивнул себе головой и произнёс:

— Второй дом слева, вас ждут.

Повернув в неприметный переулок и еле-еле протиснувшись по нему, машина притормозила у второго дома. По-видимому, принадлежавшему местному старосте. Ибо был и дом, и подворье чуть поболее остальных, места хватило на десяток лошадей, а вокруг внезапно появились еще десятка полтора охранников самого свирепого вида. Сельчан, видно, не было. А вот невдалеке стоял грубо замаскированный снопами соломы броневик. Стало ясно, что прибыли куда надо. Молодой ротмистр (вот оно, влияние военного времени) встречал прибывших посетителей.

— Ваши Превосходительства! Прошу в дом!

Господа последовали, чтобы натолкнуться в горнице на заседание импровизированного штаба. Во главе стола сидел великий князь Михаил Александрович, рядом с ним расположился генерал Келлер, а еще рядом начальники дивизий и штабные офицеры Первой Конной армии, существующей пока еще на бумаге, но, тем не менее, существующей, чёрт бы их всех побрал! На столе разложен большой план Петрограда, на котором были довольно грубо обозначены части гарнизона и наиболее важные пункты города. Всего их насчитывалось добрая дюжина командиров чином не ниже полковника. А тут еще три столичных генерала пожаловали. Надо сказать, что выбор именно этих офицеров Генерального штаба был не случаен. Они отличались тем, что настроения их значились как патриотичные и ни к каким группировкам, зависимым от зарубежных «инвесторов», они не относились. Редкая в государстве Российском порода — государственники. Издавна российская элита на кого-то там ориентировалась: Австро-Венгрию, Францию, Германию, Великобританию, на удой конец, Польшу. А вот людей, которые думали исключительно от пользе для своего Отечества, при власти всегда оказывалось кот наплакал. Причина тому не только элементарная коррупция, нет, есть еще какое-то экзистенциальное преклонение перед Западом, заложенное ещё Петром Великим. Сам Пётр наблюдал за сим действом, пребывая в теле Михаила, с которым ему удалось освоиться намного проще нежели с телом брата Николая. Что тому причина? Воля. При всех своих особенностях характера силой душевной, подобной Петру, Михаил не обладал. А потому уступил управление телом, как только почувствовал волю сильнейшего из императоров, империю и создавшего. Такую вот, не самую удачную империю, но всё-таки лучшее, что мог создать на то время. Пётр ультимативно сообщил ему, что будет вызывать в некоторых моментах своего бытия, особенно, если столкнется с чем-то или кем-то, что ему незнакомо и к чему он не готов. И Михаил с каким-то даже облегчением согласился на такой расклад.

Удивительное дело! Из сыновей Александра Александровича никто не хотел бремени власти, даже Николай тяготился ею и постоянно вынашивал планы посадить на трон кого-то вместо себя. И только железная воля Алисы Гессенской удерживала этого мямлю на престоле.

Михаил (Пётр) нервничал, он вновь закурил глиняную трубку, чем серьезно дивил своих подчиненных. В любви к трубкам он замечен не был. И такой странный выбор. Когда на выбор есть трубки из драгоценных пород дерева, или вереска, а тут глиняная, как у известного предка. Впрочем, с Петром Алексеевичем никто Михаила не сравнивал, даже его подчиненные понимали, что это фигуры разного масштаба. И зря! Генерал Келлер, заметив вошедших, тут же постучал другой трубкой (из дерева) по столу и объявил:

— Господа! Теперь все собрались. Прошу вас выслушать важнейшее известие. После чего обсудить возникшие перспективы.

Тут же, благодаря воинской дисциплине, в комнате установилась относительная тишина. Генерал продолжил:

— Государь Николай Александрович этой ночью скончались. Мы подозреваем отравление. Нами арестован подозреваемый в этом гнусном преступлении. Сейчас с ним работают лучшие дознаватели из нашей разведки. Уверен, что вскоре мы будем знать, по чьему наущению было совершено сие богопротивное злодеяние, и кто стоит за убийцею.

Келлер (точнее, Брюс) сделал паузу. Шум в комнате сразу же затих.

— Смерть государя вызовет, несомненно, кризис власти, ибо сейчас существуют множество группировок, которые захотят сию власть захватить. Единственный наследник государя, царевич Алексей, раскрою вам государственную тайну с позволения Его Императорского Высочества, Михаила Александровича, неизлечимо болен гемофилией, сиречь несворачиваемостью крови, болезнью, которой наградила его гессенская принцесса. Привет и проклятие от королевы Виктории Британской.

В комнате поднялся шум. Многие слышали слухи про болезнь наследника, но правящей фамилией это тщательно скрывалось. Только слухи и ничего кроме слухов! А тут подтверждение их, да еще из столь авторитетного источника!

— По закону о престолонаследии до совершеннолетия Алексея править должен регент или регентский совет. И вот тут возникают возможности для подковёрной борьбы! Как вы понимаете, присутствующий тут великий князь Михаил Александрович, как старший из детей покойного императора Александра Александровича, имеет неоспоримый приоритет в регентстве. Однако, есть, как минимум, две женщины, которые захотят регентствовать: вдовствующая императрица Александра Фёдоровна и ставшая внезапно вдовой, Алиса Гессенская. Кроме них нельзя сбрасывать со счетов других Романовых: Владимировичей, Николаевичей, Михайловичей. Они-то самостоятельно на регентство претендовать не будут, но объединившись в совет вполне станут чувствовать себя силой, а амбиции управлять государством они не растеряли!

— Бабам власть давать нельзя! Не зря Павел Петрович внёс сей пункт в закон о престолонаследии! — внезапно отчётливо и громко высказался князь Багратион. Присутствовавшие тут командиры Дикой дивизии дружно и согласно закивали. Для них такое заявление вполне себе укладывалось в парадигму их психотипов: женщине место на кухне и в постели! И ничего более того! Кто-то мог бы возразить, что правление Елизаветы и Екатерины не были таким уж и плохими, последнюю вообще величали Великой. Но в ЭТОЙ комнате таких дураков не нашлось.