И тут голос подала Ксения, которая всё это время молчала, но не выдержала роль статистки.

— Самой подготовленной к роли регента-правительницы сейчас является вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Но, учитывая многочисленные интересы семьи, мне кажется, идея регентского совета под руководством Марии Фёдоровны имеет место быть. В него могут войти, кроме Михаила, Кирилл, Дмитрий Павлович, Сандро или Георгий Михайлович, и Пётр Николаевич, ибо Николай Николаевич необходим в руководстве Кавказским фронтом.

— Я от участия в регентском совете отказываюсь, — проскрипел из своего угла Дмитрий Павлович, — состояние моего здоровья не позволяет мне отдаться государственным делам. Прошу простить заранее.

Мария Фёдоровна внутренне ликовала, таким фортелем Ксения перевела вопрос о единственном регенте к решению вопроса — кто получит свой кусок власти в регентском совете. Ну что же, если она станет главой этого совета, то почему бы и нет?

— И еще необходимо обсудить участие в совете вдовы Николая, Алис. — а вот это, по мнению Марии Фёдоровны, добрейшая Ксения брякнула зря!

— Александра Фёдоровна, пребывая в нервном расстройстве от смерти супруга, изъявила желание отринуть мирскую жизнь и уйти в монастырь, посвятив себя служению Господу нашему! — сообщил Михаил и размашисто перекрестился.

А вот эта новость произвела эффект взорвавшейся бомбы! Мария Фёдоровна ни на секунду в услышанное не поверила, поскольку буквально перед этим присутствовала при показательных истериках новоявленной вдовствующей императрицы. И тут такие перемены!

— И где же она? в Гатчине? Прощается с детьми? — решил уточнить Георгий Михайлович.

— Александра Фёдоровна соизволила немедленно отправиться в Самарский Иверский женский монастырь где и решила принять постриг.

— Почему туда? — удивилась Ксения.

— Вдовствующая императрица хорошо знает игуменью Серафиму[4], посему выбрала именно эту обитель.

Пётр отвечал совершенно спокойно и хладнокровно. Он точно знал одно: до Самары вдова Николая Александровича доехать не сможет. Об этом должен был позаботиться барон Унгерн. Петру показалось, что это хладнокровный казак сделает всё, как и обещал, чисто! Конечно, возникнут вопросы у дочерей и царевича, тьфу ты, царя Алексея! Но вопросы вопросами, а время требует решительных мер! И делиться реальной властью Пётр ни с кем не намерен! Ибо эти слизняки просрут Россию и скажут, что так и надо было! Этот семейный совет напоминал ему сборище пауков в банке, но он теперь обязан доказать, что он тут единственный, кто достоин стать царем! Ибо он и есть царь!

Михаил занял большое кресло у стола, за которым восседала вдовствующая императрица, сидел, заложив ногу на ногу, поза несколько неуважительная, но пока что никто из собравшихся тут никакого уважения у него не вызывал. Только мерзкое чувство того, что ты общаешься с какими-то слизнями, скользкими, противными, не родственники, а сборище потенциальных предателей, которые кроме собственных интересов, не видят никого и ничего.

— Мы отвлеклись от обсуждения состава регентского совета, — елейным тоном произнесла Мария Фёдоровна. — предлагаю вернуться к этому вопросу.

И тут бумаги на ее столе подскочили, а присутствующих в комнате передернуло от грохота удара Михаила по столу. Тот вскочил и проревел:

— Никакого регентского совета не будет! Регентом буду я один! Манифест об этом уже печатается и скоро будет обнародован! В полдень начнется присяга Государственной думы и Государственного совета. Вы присягнете мне как регенту и Алексею как императору здесь и сейчас!

— Я тебе присягать не буду! — гордо ответил Кирилл.

— Кто-то еще не будет? — гневно блеснули глаза Михаила.

— Я не буду!

— И я тоже!

Брата поддержали Борис и Андрей Владимировичи. Они даже встали со своих мест и подошли к вскочившему возмущенному старшему брату. образовав некий треугольник сопротивления.

Тогда Михаил взял в руки колокольчик, которым вызывали прислугу и позвонил в него. Дверь покоев тут же распахнулась, и в неё вошёл генерал Келлер в сопровождении нескольких офицеров.

— Фёдор Артурович! Проводите братьев Владимировичей в их новые покои в Петропавловской крепости. В Зимнем слишком натоплено, жар от печей ударил им в голову, братьям необходимо остудиться.

— Господа, попрошу вас следовать за нами! И без глупостей! — Келлер специально произнёс слово «господа», как бы вычеркивая Владимировичей из членов царской семьи.

— Ты еще ответишь за это, БРАТ! — гневно блеснул глазами Кирилл.

— Если будет кому отвечать! — совершенно спокойно произнёс Пётр. И вот тут Кириллу стало по-настоящему страшно, ибо он почувствовал, что ЭТОТ Михаил его раздавит, как муху, походя. И это почувствовал не только он. В покоях вдовствующей императрицы с уходом арестованных установилась мёртвая тишина.