Къяра немного отступила и сердито смотрела на Наю всё то время, пока дриада касалась Лоуренса руками. Это не имело реального смысла. У неё не было никаких прав на этого человека, несмотря на нелепое положение, в котором они оказались. Даже это положение не давало ей никаких настоящих прав, но она всё равно почувствовала странный укол в груди от того, как Ная прикасалась к нему.

Къяра испытала некоторое облегчение от того, как Лоуренс коробился от каждого прикосновения её пальцев. Всё, что он мог сделать, это не отдёрнуть голову, когда Ная слегка потянула его за ошейник. Она, наконец, отпустила оковы Лоуренса и подошла к столу с визором. Некоторое время Ная листала какие-то вкладки в голографическом интерфейсе, судя по сопровождающим картинкам это были какие-то источники об Унн-Ран. Однако её взгляд становился всё более хмурым по мере того, как она листала страницы. Наконец она повернулась к Лоуренсу и Къяре с печальным выражением лица.

– Прости, Лори, я ничего не могу поделать. Возможно, кто-то более опытный смог бы что-то придумать или разобраться, как эта штука работает, но в моих записях нет упоминаний ни о чём подобном. Мне жаль, Къяра, Лоуренс, даже если вы решите позволить мне использовать все мои возможности, я не знаю способа, который мог бы отключить этот ошейник. Да хранят вас Весенние Кроны.

– Да хранят тебя Весенние Кроны, - едко отозвалась Къяра, в основном чтобы оставить последнее слово за собой.

Лоуренс только склонил голову в знак благодарности. Он знал, что если откроет рот, то, скорее всего, накричит на дрэву, которая в этом конкретно случае не заслужила его гнева. Он последовал за Къярой в негуманоидный сектор, чувствуя себя таким же заметным, как бельмо на глазу слона, потому что он был человеком и был в ошейнике, как собака.

Къяра направилась в сторону посадочной площадки, не зная, куда ещё пойти. Лоуренс не сказал ни слова, но почувствовал облегчение от мысли, что окажется на корабле, в знакомом пространстве, где нет посторонних зевак. Там, по крайней мере, можно было перевести дух среди знакомых вещей, и может быть, даже их с Къярой каюты оказались бы достаточно близко, чтобы ошейник не начал бить тревогу. Зная характер Къяры, он не особо надеялся, что та оставит ему возможность работать.

Половина его надежд не оправдалась. Ошейник начинал душить его, как только Къяра выходила из каюты.

Къяра наблюдала, как Лоуренс перебирает свои вещи, выбирая, что забрать в новую спальню. Было странно просто наблюдать, как он двигается – так быстро и уверенно. Къяра не раз бывала с ним в опасных ситуациях и знала, что он не побоится встать в полный рост под пулями и не поддастся страху, как это случалось со многими, особенно псиониками, которые всегда были слишком высокого мнения о своих возможностях, и слишком быстро понимали свою несостоятельность, когда доходило до дела.

Это точно было не про Лоуренса. Он продолжал драться, даже когда у него не оставалось для этого никаких возможностей, и он не раз рисковал собой, вытаскивая кого-то из них из-под огня. Къяра с удивлением поняла, что никогда не придавала этому значения.

Она поймала себя на том, что разглядывает руки Лоуренса, размеренно двигавшиеся над сумкой, его широкие запястья, казавшиеся слишком нежными там, где они уходили под грубые железные наручники.

Къяра быстро качнула головой. Она никогда не питала склонности к пустым развлечениям с мужчинами, так почему вдруг её так потянуло к Лоуренсу? Къяра предположила, что дело в связи, которую создал между ними ошейник. Она позволила своим мыслям блуждать, пока Лоуренс суетился с вещами и потом, когда они переместились в лазарет. В какой-то момент он обернулся и поймал взгляд Къяры, устремлённый в даль.

Хотя Лоуренс не сомневался, что все чувства, которые он испытывал к Къяре, были вызваны странной технологией уннок, он не хотел упускать шанс понаблюдать за ней, пока она казалась такой беззащитной. Лоуренс запечатлел в голове образ Къяры, полностью погружённой в свои мысли, чтобы вспоминать о нём потом. Къяра была привлекательной, это мог сказать любой, но это не означало, что она не снесла бы ему голову, узнав, о чём он думает.

Лоуренс откашлялся и подошёл туда, где Къяра стояла, прислонившись к двери.

– Предупреди, когда снова станешь Къярой. Спасибо, что позволила мне прийти сюда.

Къяра покачала головой и направилась к выходу.

– Не нужно благодарностей. Если мы вынуждены быть связаны друг с другом - меньшее, что я могла бы сделать, это привести тебя за твоими вещами. Пока мы остаёмся на станции, расстояние от гостиницы до корабля слишком велико, чтобы нас можно было разделить. Мне жаль, что ты застрял рядом со мной и не можешь заняться своими делами или отдохнуть как все остальные. Я знаю, что ты заботишься обо всех нас. И заслужил того же для себя.

Лоуренс немного споткнулся, когда она договорила эти слова. Он не мог понять: это галлюцинации, вызванные ошейником? Или Къяра действительно только что сделала ему комплимент?

Он улыбался, когда они добрались до номера и расположились в гостиной, чтобы подумать, что делать дальше.

Некоторое время они просто сидели молча, обдумывая существующие возможности. Лоуренс выглядел угрюмым и отчаявшимся. Къяра выглядела сердитой – как всегда. И немного – потерянной. Её всё ещё беспокоил тот болезненный укол ревности, который она почувствовала, когда Ная осматривала Лоуренса.