— Лисица, — шепчет он с усмешкой победителя.

— Просто заткнись, — проклинаю все на свете и целую его.

Какое-то время Руслан не особо отвечает, и меня это немного напрягает, что за поведение? Разве мы тут не изображаем героев любовников? Но вдруг его руки поднимаются и трепетно скользят по моей талии. Если бы не моя ненависть к этому парню, я бы назвала это движение довольно благоговейным. Мамочки, о чем я вообще думаю?

Руслан отвечает на мой поцелуй. В этот раз не так как в первый. Более крепко и жадно. Так, словно ему… нравится? Или ему со всеми нравится целоваться? Черт, я плохо разбираюсь в таких вещах. Наши языки переплетаются и это, конечно, больше похоже на борьбу, ведь мы скорее враги, чем друзья или уж тем более возлюбленные.

На вкус поцелуй — что-то между молочным шоколадом и апельсиновым соком. Но я вовремя возвращаю свой рассудок на место и отдаляюсь от Соболева. Не грубо, а медленно, нежно, где-то даже игриво. Правда, взглянуть на Руслана не успеваю, к нам неожиданно подходит его отец.

— Руслан, — в голосе звучит недовольство. — Ты, видимо, забылся, что у нас здесь не место лобызаний, а светский прием. Где, между прочим, мой будущий преемник должен заводить связи.

Чувство стыда касается моих щек. И ведь, в самом деле, не слишком ли вышло? Перевожу взгляд на Руслана, но он в отличие от меня выглядит вполне спокойным и вон улыбается, хищной, типично высокомерной улыбкой. Господи, она реально у него как корона с рождения. Он даже с отцом такой.

— Конечно, нет, поэтому прямо сейчас пойду, поздравлю свою будущую конкурентку. Ведь именно с ней мне придется воевать за президентское кресло? — на последней фразе Соболев будто делает какой-то непонятный мне акцент.

— Это взаимовыгодное решение, ты же и сам понимаешь.

— Нет, — хмыкает он. — Не понимаю. И моя идея вполне обеспечила бы обход этого решения. Но ты, видимо, в силу возраста стал боязлив, поэтому выбираешь более щадящие пути.

— Руслан, — его отец говорит тихо, да только выходит все равно грозно. Эх, понимать бы, о чем они толкуют. Любопытно же.

— Пошли, принцесса, — обращается ко мне Соболев. Он берет меня за руку, переплетая наши пальцы. Держит крепко и тянет за собой в другую сторону зала. Пока мы идем, я чувствую на себе пристальные взгляды, где-то осуждающие, где-то искренне не понимающие, кажется, эти люди уже заочно меня ненавидят. Не самое приятное общество, конечно.

Мы останавливаемся напротив той красивой девушки-брюнетки, от которой я изначально не могла оторвать глаз. Она склоняет голову на бок, приветствуя нас улыбкой. Думается мне, фальшивой улыбкой.

— Поздравляю, Ева, — произносит Соболев. В каждом его движении чувствуется сдержанность, словно он хочет максимально отгородиться от общения с девушкой.

— Странные ты подарки выбираешь, Руслан, — а эта Ева под стать Соболеву, такая же высокомерная. — Не представишь свою спутницу? Вы так эффектно появились, что мне даже завидно.

— Любовь — такое состояние, — влезаю в разговор я, — что никогда не знаешь, в какой момент накроет. Меня Кристина зовут, — протягиваю руку, хотя, кажется, Руслан не особо в восторге.

— Я раньше тоже верила в любовь и мечтала о ней, но увы, — грустно произносит она, правда мое рукопожатие не принимает. И я спешу завести руку за спину, чтобы этот жест не стал казаться унизительным. — Порой мы влюбляемся не в тех. Они умело топчутся по нашему сердцу.

— Ну, значит, не стоит влюбляться, чтобы потом не становиться героиней мыльной оперы, — Руслан закатывает глаза. Мне кажется, между ними есть какая-то недосказанность, и если Соболеву в целом вроде плевать на Еву, то она поглядывает на него с нескрываемой обидой.

— Фу, как грубо.

— Как умею, — хмыкает он. — И да, гонка за президентское кресло только начинается. Не жди от меня пощады, если нужно, — Руслан понижает голос, но я все равно отчетливо слышу его слова, — я сотру тебя в порошок. С детства ненавижу, когда пытаются отобрать по праву мое.

Разговор на этом заканчивается. Соболев выводит меня из зала, не дав как следует насладиться закусками и напитками. Он явно недовольный, и честно сказать, его это состояние немного пугает. Первый раз слышу, чтобы он так открыто угрожал кому-то.

Мы выходим на улицу, спешно спускаемся по ступенькам и садимся в машину. Не знаю, приемлемо ли то, как Руслан покидает встречу в его кругах, но спросить не решаюсь. В целом, я рада, что больше не придется играть на публику. Губы до сих пор горят от нашего поцелуя. Мамочки! Второго за вечер.

— Мне нужно переодеться, — говорю, когда Соболев заводит машину.

— Хорошо, заедем по пути ко мне и…

— Нет! — протестую я, взглянув на часы. — Мне надо быть дома в девять.

— Ну да, — усмехнувшись, Руслан выезжает с парковки. — Правильным девочкам же нельзя приходить позже девяти. А то вдруг карета в тыкву превратиться.