Мы хмуро киваем.

Сегодня должны были просто погонять, а не упражнениями для новичков заниматься.

Впрочем, едва мажорчик выезжает на лед, становится ясно, что он когда-то занимался хоккеем. Льда не боится, хотя и ездит пока осторожно. Но упражнения, на удивление, выполняет технически чисто.

— Отлично! — восклицает мистер Ландо, который всё это время не отрывал от нас внимательного взгляда. — Теперь разбиваемся на пары, — тренер быстро делит нас. Мне, к счастью, достается Тейлор. Парень такой же, как и я, местами несдержанный и отбитый, но адекватный. — Смотрим друг на друга, — инструктирует Ландо. Больше, правда, мажорчика, чем нас, которые уже давным-давно привыкли к таким тренировкам. — Тренируем движение боком — одной ногой толкаемся, вторая нога постоянна на льду в притормозе. Работаем корпусом — обманные движения при подпускании шайбы под препятствием влево-вправо. И в конце делаем вираж и передаем следующей паре, — тренер наглядно показывает то, что сейчас объяснил.

Еще какой-то период времени теряется на эту тягомотину.

В конце уже занудились все, включая тех, кто обычно спокоен. Ландо видит это и свистит об окончании нашего «занятия».

Мы с парнями вздыхаем с радостью. Наконец-то мажорчик свалит, и мы сможем нормально погонять.

Но тот, похоже, и не думает делать этого. Что-то с умным видом втирает нашему тренеру и совершенно игнорирует умные доводы Ландо.

По отголоскам слов тренера, который уже явно сдерживает свой повышающийся тон, слышно, что мистер Ландо боится выпускать новичка в игру. Знает же нас, как облупленных. И понимает, что мажору пощады не будет. Заигравшись, мы точно забудем о правилах приличия.

Уж не знаю, какие доводы привел мистеру Ландо этот Эндрю, но уже через пару минут тренер выпускает нас на лед. Отправив Вильсона в запас, ставит вместо него мажора. Тот, как и Ник, сейчас находятся в другой команде.

Кажется, «спасибо» сегодня мне скажет не только мой друг.

Впрочем, это происходит уже довольно скоро, когда я на скорости подрезаю мажорчика, который в тот же миг врезается в бортик и мешком оседает на лед.

Что — здравствуй, взрослая жизнь?

Что ты забыл на этом грязном хоккее, рафинированный мальчик?

Райан

— Фьюри! — шипит с другого конца зала тренер так, что я его слышу, словно он разоряется у меня над ухом, и глотает трехэтажные маты. — В запас! — яростно орет, уже не сдерживая мощи.

Я картинно пожимаю плечами. Мол, парнишка сам в мою траекторию попал. По сторонам надо смотреть. Ты тут не на параде.

— Всё в порядке, — вдруг подает голос со льда мажорчик. — Я был сам виноват, — давит в себе прорывающуюся боль от удара. — Продолжаем игру.

На моем лице появляется довольная лыба. Вопросительно смотрю на Ландо.

Тот гасит в себе злость и цедит, кивая головой мне остаться:

— Пару минут перерыв и продолжаем, — тренер вихрем проносится по льду, резко приземляясь около мажора. Осматривает, ощупывает, удовлетворенно хмыкает.

Когда становится ясно, что у этого новичка ничего, кроме ушибов, мистер Ландо поднимается на ноги и смотрит на меня.

— Извинись, — произносит четко и тихо.

Я закашливаюсь, поперхнувшись воздухом. Поднимаю бровь. Он это серьезно?

— Не буду, — качаю головой.

Где это видано, чтобы за такое поведение на льду извинялись? Я не сделал ничего противоправного, меня и на игре бы за это не исключили. Реагировать нужно быстрее. Кто ж виноват, что нам подсунули улитку?

— Будешь, — давит авторитетом Ландо. — Отстраню от следующей игры, — и по его виду видно — не шутит.

— Отстраняйте, — выплевываю буквально сквозь зубы. И отъезжаю на другой конец катка.

Чтобы он там не решил, я унижаться не буду. Пусть отстраняет. Знает же прекрасно, что без меня команда существенно ослабеет. Да… пофиг…

Ко мне подъезжают мои ребята.

— Вконец свихнулся, — констатирует Тейлор, явно имея в виду то, как наш Ландо пресмыкается перед этим незнакомым мажором.

— Согласен, — как всегда соглашается с братом Томас.

— Только пусть попробует это сделать, — зло цедит Джек Шторм.

— Придурок, — подтверждает общее мнение Лео.

Ник же кривит губы и молчит. Знаю, друг хотел бы сейчас сказать мне, что можно было поступить помягче, но прекрасно понимает мое взвинченное после обещаний тренера состояние, поэтому в полемику вступать не спешит.

— Плевать, — со злостью сжимаю клюшку. Бедная едва не трещит, на себе прекрасно ощущая, как мне «плевать» на самом деле.

— Мы тогда тоже откажемся, — подает голос сидевший до этого в запасе Вильсон. Увидев, что на льду произошло что-то настолько экстраординарное и появился Ландо, Дэн выскочил сюда тоже.

— Откажемся, — парни кивают и легонько стукаются клюшками друг с другом. Как и всегда, когда мы высказываем единение и поддержку.

На короткий миг внутри меня зарождается тепло — как же я всё-таки рад тому, что у меня есть такие классные друзья. Но, едва завидев, что тренер отъезжает от мажора и движется в нашу сторону, я мгновенно темнею.