Перевожу взгляд в сторону входа — голову повернуть не могу — шея меня не слушается, малейшее движение простреливает в мозг — и вижу в дверях ковыляющего мажорчика. Кривится, согнувшись едва не в три погибели, с трудом передвигает свои ходули, но плетется в мою сторону, жестом останавливая амбалов, роящихся вокруг него услужливым роем.

— Выйдите, — машет рукой, не глядя на окружающих его шкафов.

— Но… — мямлит один из них. Тот, который едва не убил меня только что.

— Я сказал: выйдите, — чуть повышает голос мажорчик. А потом вдруг закашливается.

Амбалы решают ринутся к нему всем строем. Видимо, так сильно беспокоятся о его здоровье. Но парень нетерпеливо машет кистью еще раз. И словно по мановению волшебной палочки шкафы вмиг исчезают из раздевалки.

Я сижу, откинувшись на спинку стула, и в щелку одного глаза (другим уже не вижу ничего) наблюдаю за разворачивающейся передо мной картиной. Мажорчик волочит ко мне ногу, кривится, матерится сквозь зубы, но вслух не издает ни одного жалостливого стона.

Уже за одно это можно было бы зауважать этого парня. Но я этого не делаю.

Мне на него плевать.

На всех них. На мажоров.

Тем не менее я продолжаю неотрывно следить за приближающимся парнем. Я не боюсь, что он может полезть ко мне драться — мы с ним оба сейчас в некондиции: ему досталось от меня, мне — от его шавок. И всё же… если надо, за мной не заржавеет.

Подбираюсь на стуле, крепко сжимая зубы, чтобы не выдать себя ни звуком, и жду. Терпеливо жду…

Мажорчик тем временем подволакивает ко мне свою тушку. Останавливается напротив моего стула — я продолжаю сидеть, в любую секунду готовый вскочить, если потребуется.

— Как тебя зовут? — вопрошает, немного морщась, и закашливается.

Я молчу.

Кто он такой, чтобы задавать мне такие вопросы? Пусть своими гориллами командует, они у него по команде вокруг своей оси как цирковые собачки крутятся, мне он никто.

— Странно общаться, не зная имя собеседника, ты не находишь? — продолжает, как ни в чем не бывало мажор.

Я смотрю на него, не меняя позы.

Странно вообще, что он со мной сейчас общается. Я, кстати, с ним не общаюсь совсем.

— Оукей, — парень приваливается плечом к стене. Видимо, без опоры на вертикальную поверхность он не способен простоять ровно долго. — Знаешь, я тут подумал… — замолкает, наверное давая мне время занервничать и начать умолять его не уничтожать меня за то, что впечатал его пару раз в бортик, — покатаешь со мной на льду? — он силится улыбнуться.

— Что? — офигеваю я, выдавливая из себя первый звук в этом «разговоре». — Ты что, головой хорошо приложился?

— Неа, — скалится мажор. — Я серьезно. Покатай со мной, м?

— Сейчас? — уверен, что мои брови при других обстоятельствах были бы уже на лбу. — Тебе, по ходу, эскулап нужен…

— Не сейчас, — парень пытается отрицательно покачать головой, но тут же кривится, выдавая, что совершенно не в порядке. — В будущем… Когда отойдем, — намекает на свое и мое состояние. — Мне как раз надо «подтянуть» катание, а у тебя реакция в поряде.

— Ландо тебе в помощь. А я незаинтересован, — отрезаю как на духу.

— Ну ты подумай, — тянет мажор, доставая что-то из кармана.

Вдруг за дверью раздается какой-то шум, грохот. Деревянная преграда распахивается и в проходе появляется Ник.

— Ану брысь, я сказал, — разоряется, уворачиваясь от амбалов, пытающихся его схватить. — Вы что с моим другом делать надумали, козлы? — ему таки удается проскользнуть между клешнями и ворваться в раздевалку. — Рай, ты как?

— Лучше всех, — усмехаюсь, ощущая как в сердце разливается тепло от того, что Нику не пофиг на меня.

— Ничего я не сделаю твоему другу… — вкидывает свои пять копеек мажорчик.

— Еще бы ты попробовал… — обрывает его Ник и качает головой, увидев мое состояние.

Медленно подходит к нам.

— В общем, если вдруг передумаешь, здесь мой номер, — мажор поворачивается ко мне, полностью игнорируя неприкрытую агрессию, волнами исходящую от Ника, и сует мне какую-то визитку, которую я даже в руки не беру.

Белая картонка чужеродным пятном выделяется на фоне пола раздевалки. Мажор пожимает плечами и ухрамывает прочь, прикрыв за собой двери.

— Что за фигня? — Ник наклоняется и поднимает мусор.