– Так давай перейдем от статьи к чему-то интересному. Смотри, – Артем, видимо, это его имя, разводит руками в разные стороны. – У тебя, кажется, нет друзей и того выдуманного парня. Зато есть я. Ну чем не перспектива скоротать вечер?

– Но я не хочу коротать с тобой вечер, – между нами на несколько секунд повисает короткая пауза. Синие глаза парня становятся ближе к серым, словно ясное небо затянуло холодным тучами. И взгляд такой пронизывающий, немного пугающий. Брови Артема сходятся на переносице, формируя резкие складки, а губы сжимаются в плотную линию, правда он тут же принимает расслабленную позу и выдает улыбку. И будто говорит этой самой улыбкой: “Я не привык получать отказы”.

– У тебя есть весомый повод не принимать мое приглашение?

– Мое личное “не хочу”, – откашлявшись, сообщаю, стараясь придать голосу уверенности. Затем разворачиваюсь и снова бегу. Уже который раз по счету я сбегаю от этого парня? И он, по традиции, не идет за мной. Словно позволяет играть нам в хищника и его жертву.

Господи! Может мне, в самом деле, заявить на него в полицию? Это уже ни в какие рамки не входит.

Закрыв дверь машины, я спешно прошу водителя скорее трогаться с места. Он кивает и выезжает на дорогу. Телефон в руке, который все это время я нервно сжимала, вибрирует. Только сейчас замечаю, что там около десяти пропущенных вызовов.

Быть не может! Все от Глеба!

Закусив губу, я беру трубку и слышу его напряженный голос:

– Какого дьявола, Даша? – кричит он. – Ты что завела себе хахаля, который решил поиграть в героя-ревнивца?

– Нет, он не мой парень, – зачем-то говорю правду, закрыв глаза. Пульс до сих пор не восстановился.

– Ты там решила уйти в отгул, вместо того, чтобы пахать на тренировках?

– Господи! – вскрикиваю раздраженно я. – Зачем ты мне звонишь, Гордеев? Я и так знаю, что постоянно косячу, но это не значит, что моей карьере пришел конец. Я буду танцевать, хочешь ты того или нет. И вообще, зачем ты мне звонишь? Сообщить, что завтра апокалипсис?

Слышу его тяжелый вздох.

– Не дождешься. Мать тебя искала. Заставила меня быть посредником.

– Мама? – желудок совершает кульбит и падает куда-то вниз, в пропасть.

– Она вернется в конце августа, – он делает короткую паузу, словно обдумывая, должен ли сообщить продолжение, но в итоге сообщает. – И я тоже. Надеюсь, к тому времени ты окончательно сломаешься.

– Иди к черту, – кидаю я.

– Дашка!

– Просто… – Глеб перебивает.

– Если еще раз кто-то возьмет на меня трубку кроме тебя - молись!

На этой фразе Гордеев сбрасывает вызов. А я смотрю на экран и задаюсь вопросом, что его так зацепило? Звонок мамы или тот факт, что у меня может появиться парень. Нет – защитник.

___ Дорогие читатели! Как думаете: это ревность или просто раздражение проявилось у Глеба?) Делитесь в комменатриях.)

Каким-то чудом меня не выгоняют из предстоящей постановки, но настроение от этого лучше не становится. Я постоянно ловлю на себе косые взгляды, хотя выкладываюсь на полную и даже после тренировки остаюсь, лишний час, упражняясь у станка.

Тот парень Артем продолжает играть в преследователя. Теперь он пишет мне в соцсетях, но, к счастью, не караулит у входа в театр. Его сообщения максимально странного содержания:

“Ты все еще думаешь: да или нет?”

“Мне нравятся твои ноги. Хотя взгляд нравится еще больше”.

“Долго собираешься играть со мной в кошки-мышки?”

Я не отвечаю, потом и вовсе блокирую. А в начале августа либо мой больной мозг окончательно дает сбой, либо Артём переходит в решительное наступление. Утром мы пересекаемся на автобусной остановке, когда я выхожу на улицу, двигаясь в сторону театра. Во время репетиции к нам заходит курьер с посылкой, на нем кепка, лица не видно. Но у меня складывается стойкое ощущение, что это Артем. Он так подает сигнал. Я теряюсь и даже падаю, впервые спустя столько времени. Нога адски ноет от боли, тогда как сердце неистово проклинает моего преследователя.

Надо написать на него заявление.

Когда я выхожу из гримерки, то слышу голоса девочек, среди них Лана. Они даже не стесняются говорить тише.

– Ты видела, как она упала?

– Ага, капец. И как ей не стыдно возвращаться в таком состоянии на сцену?

– Наверное, мамаша ее денег дала. Миронова просто выскочка, которую проучит однажды сцена.

Дальше я не решаюсь слушать, и так тошно.

Меня выворачивает от их высокомерия и пустоты. Сжимаю кулаки, пытаясь сдержать вспыхнувшее внутри негодование. Как же бесит эта атмосфера лицемерия и злобной зависти, царящая в кругах изнанки балета! Красиво снаружи и гнило внутри.

На улице снова замечаю Артема, от одного его вида меня потряхивает. Поэтому придаю телу ускорение и быстро запрыгиваю в такси, которое заранее вызвала. Когда мы отъезжаем, мне приходит уведомление на телефон:

“Пользователь лайкнул вашу фотографию”.

Внутри все передергивает. Этот парень вообще когда-нибудь оставит меня в покое?

Через сорок минут оказываюсь дома. Заглядываю на кухню, но там никого. Огромный особняк никогда прежде не виделся мне таким одиноким и в какой-то степени даже пугающим. Здесь и раньше-то жизнь едва чувствовалась, а теперь без Глеба, мамы и прислуги все будто замерло. Мир стоит на паузе.