На кухне моя повариха держала теплым обед. Там же и поела. Откусывая большие куски яблочного пирога, я урчала, запивая кипяченым молоком. Повариха улыбалась. Я пожаловалась, что если так и буду есть, то в дверь пролазить не буду. Она засмеялась:

– Сами ребенка кормить будете, все высосет, ничегошеньки не оставит. – я поблагодарила и потопала обратно, предварительно сообщив, что снимаю запрет на посетителей, в том числе на лорд Аундаэ. Пусть приходят, смысл прятаться. Найдут место и способ, если захотят уколоть или пожалеть.

К ужину приехала Элисия. Я рассказала ей, что доход увеличился в разы с переездом на новое место и благодаря новинкам. Она смущенно бормотала о случившимся, но я остановила ее, сказав, что это выбор Дарэля, и что если он любит девушку, то это правильно. Графиня выдохнула. Я знала, что ей было известно о помолвке еще до бала, но она, как и Рондэль, молчала, боясь меня спровоцировать на скандал. Хотя я не скандальная. Наверное. Еще немного поболтав с ней, попросила ее съездить на будущей неделе к доктору. Потом мы поужинали, и она уехала домой, а я отправилась в спальню.

Всю последующую неделю клиенты приходили больше соболезновать и злорадствовать, но возле меня постоянно крутился Рондэль, так что у них отпадала вся охота. Потом постепенно поток иссяк, а позднее Элисия рассказала мне, что прошел слух, что после того, как мне Дариэль вручил семейную ценность и уехал, я случайно познакомилась с Рондэлем, который приехал меня сопровождать и влюбилась в него, а так как отдать просто так эту ценность было нельзя, то я ждала помолвки Дарэля, чтобы избавиться от нее, а теперь Рондэль собирается на мне жениться. Я посмеялась, но была рада, что от меня отцепились. Эти лорды всегда ищут не нужное. Потом посетила с Элисией доктора, который сообщил, что дочь взяла все от отца: черты лица, черные волосы, синие глаза, хрупкое строение тела. Он подозрительно всматривался в меня, пока я не спросила в чем дело. Ответ огорошил, у меня в утробе не полукровка, а самый настоящий эльф. Но только эльфийский ребенок на этапе внутриутробного развития обладает зачатками магии, а моя дочь вполне зрелой магией. Я таращилась на доктора, как таракан на тапок, потом спросила, чем это ей или мне может грозить. Ничем, ответил доктор, ее силы при рождении возрастут так, что после появления ее на свет, сильнее ее мага не будет.

Во, блин, зачала архимага. Но мне было любопытно другое: как такое могло случиться, я – человек, не обладающий магией, отец девочки – эльф со средними магическими способностями, а девочка по сути архимаг. Зачатие пришлось на особую фазу планеты, возможно, что на нас были артефакты и мы – истинная пара. Вспомнив, я поняла, что доктор прав, по крайней мере, в последних двух предположениях – три артефакта (наши защитные амулеты и кольцо Дарэля) и мы – истинные. Естественно, что я дала денег и попросила не разглашать тайну. Приехав домой, я так и не смогла приступить к работе. Когда приехал Рондэль и очередной раз предложил замужество, я отказала опять и сказала, что была у доктора, что ребенок полностью является копией Дарэля – синие глаза, черные волосы, хрупкое телосложение. Мой безнадежно влюбленный друг опять поник и замкнулся в себе. Я подошла и положила руки ему на плечи, наклонилась и сказала:

– Мой ребенок не имеет отца, но будет иметь великолепного наставника, который сделает из него самого лучшего эльфа, точнее эльфийскую аристократку. Ты сейчас мне нужен как никогда прежде, Рондэль. Но если ты откажешься, я пойму. – Он склонил голову и коснулся губами моей руки.

Последующие месяцы прошли в прежнем режиме, только я с животом, который скрыть было уже трудно, не показывалась посетителям магазина и кафе. До родов оставались считанные дни, когда пришли Дарэль лорд Кениллорн и Анкалимэ леди Аундаэ заказать свадебную одежду. Как всегда их стала обслуживать Кайра и Арис, но гостья раскапризничалась и требовала встречи со мной, хотя ей сотый раз объясняли, что я больна. Анкалимэ так расшумелась, что я не выдержала и, кутаясь в тонкую шаль, ползя, как столетняя Тортила, спустилась на первый этаж. Дарэль пытался унять девушку, но она была настойчива. Вежливо, неуклюже поклонилась и спросила о причине шума. Надменный взгляд леди, от которого я, наверное, должна была дрожать, не вызвал ничего, кроме раздражения. Видя мои усилия, Дарэль попытался извиниться, но я сделала вид, что не слышу, пригласила леди в кабинет, расспросила о предпочтениях, наспех накидала эскиз платья, подсчитала расходы, объявила примерную сумму. Сумма ее не удовлетворила. Пришлось пояснять, что на платье пойдет очень много дорогой эльфийской материи, шить надо долго, чтобы качественно был сработан каждый стежок. Предложила подумать и прогуляться по магазину. Сказала, что завтра ей привезут эскизы и образцы тканей к платьям, назовут сумму для каждого. Она качнула головой и выплыла из кабинета. Я уже не спускалась, только провожая гостью из кабинета, слышала голос Дара. Сердце сжалось. Ему не прикажешь.

Ночью опять приснился тот же кошмар. Я искала Дарэля у грани. Проснувшись от слез, поняла, что ему грозит беда. После так и не уснула. Утром пришел Рондэль. Я рассказала ему о сне и о том, что такое предупреждение уже было однажды, когда Дар ушел за грань. Он задумчиво потер подбородок и сказал:

– Дарэль и Анкалимэ завтра в сопровождении выезжают в Северный Лес для официального посещения родителей Анкалимэ. – Я в ужасе смотрела на эльфа. Дар будет умирать, и никто ему не поможет. Я взмолилась, схватила Рондэля за руки:

– Рондэль, прошу тебя, ради всего хорошего, что было между нами, езжай с ними, если сможешь, предотврати беду, лучшего воина, чем ты не было и не будет. – Рондэль молчал. Отвернувшись от него, я заплакала, нахлынуло безнадежное отчаяние. Знать, что Дар жив, пусть и с другой – обидно, а знать, что он останется один на один со смертью, без друзей, без помощи – больно до глубины сердца и души. Сейчас, как никогда прежде, я ощущала себя его половинкой, частью его жизни, его души. Рондэль обнял за плечи и вытер слезы:

– Ради тебя. – И пошел к двери. Я окликнула, он остановился. Обняла друга и сказала:

– Возвращайся живым, Рондэль. – Он кивнул и бесшумно вышел.

В течение дня я не находила себе места, не могла работать, есть, постоянно думала о Дарэле и Рондэле. Просила всех Богов защитить их и помочь в трудную минуту. С трудом заставила себя съесть ужин и лечь спать, но сна долгое время не было, заснула под утро. Вот вижу приближающийся светлый вечер, солнце, начинающее садиться, искрит своими лучами чуть подтаявший снег. Тени деревьев удлинились. Карета и всадники въезжают в лес и следуют в его глубь. Когда последние лучи солнца начинают меркнуть, из-за деревьев появляются они. Бросаются на всадников со свирепостью голодных волков. Мужчины отбиваются. Дарэль, очень хорошо вижу его в сгущающихся сумерках, падает на землю окровавленный. Я вскрикнула и проснулась. За окнами темень. Бешено зазвонила в колокольчик, прибежала заспанная Гота, и я потребовала, чтобы она помогла мне одеться, разбудила кучера – я еду во дворец. Испуганная моими резкими приказами и непререкаемым тоном, Гота одела меня и помчалась исполнять приказы. Надо было предупредить. Через пятнадцать минут моя карета выехала к дворцу, а еще через двадцать стояла возле входа во дворец, но стража меня попыталась не пустить. Я насилу уговорила их пустить к Рондэлю. Пожилой стражник пожалел меня, видя мое положение, решил сам сопроводить к учителю, как он назвал его.