— Я мечтала съездить с тобой на море. — С тяжёлой улыбкой сказала Эмма. — Хотелось увидеть волны своими глазами. Посидеть на набережной. Я ещё думала тогда, что мы будем вместе. — Взгляд становился пустым, а глаза вновь солёными. — Но я знала, что тебе не понравится эта затея, поэтому никогда о ней не говорила.

— На море? — Нейт зачарованно поднял брови, словно услышал что-то неожиданное. Странное. — Это так просто… но я, сказать честно, не подумал бы.

— Забудь. — Уголки губ дрогнули. — Это теперь не особо важно. Да и… вряд ли когда-то вообще было важным. Я просто хотела попросить тебя ничего у меня не отбирать. И лучше… не помогай мне совсем, если потом будешь говорить то, что сказал сегодня. Мне не нужна помощь такой ценой. Извини.

Штайнер раскрыл глаза. Несколько секунд не мог проморгаться, затем закрыл их и опустил голову.

— Я не знаю, зачем сказал то, что сказал. Зол был, что ты меня ударила. Хотя, наверно, это было заслуженно. Отбирать подарки… не знаю, извини. — Меж бровей появлялась морщинка. — Я о том, что… я не испытывал неприязни, когда спал с тобой. Или нежелания. Мне… наверно мне было хорошо.

— Нейт. — Лицо девушки вновь скрылось за волосами. — Я не хочу этого знать. Не хочу говорить об этом, и не хочу думать. Ты любишь другую женщину, и мне теперь… я пытаюсь не думать о том, что между нами вообще что-то было. Сестра… так сестра. Может так даже лучше. Проще осознать, почему именно ты все эти годы был рядом. Мой… старший брат, а меня просто заклинило.

— Ладно. — Тихо, и как-то сдавленно ответил мужчина. Вроде как, сам этого хотел, однако услышать это сейчас, да еще и от нее было странно. На долю секунды показалось, словно мир сошел с ума. — Как ты себя чувствуешь? Может что-нибудь принести?

— Нет, спасибо. — Она пыталась улыбаться. — Я попытаюсь поспать, мне завтра рано на физио.

— Обнять тебя? — Вдруг спросил Нейт, и вновь прикрыл глаза. — Может, станет легче после всего…

— Нет, нет… я просто полежу. — Казалось, она стиснула зубы. — Просто полежу, в сон клонит.

— Ну ладно. — Молодой человек встал, и перевел взгляд на шторы, которые уже были закрыты. — Я обещаю больше не выходить из себя, что бы ни было. То, что я делаю в последние дни, это… в общем я обещаю, что мои проблемы никак на тебе не отразятся больше. У тебя и так достаточно бед из-за меня. Извини.

Эмма кивнула. Все еще пыталась фальшиво улыбаться, все еще дрожали губы. Она нарочито устало прилегла на узкий диван, и прикрыла глаза. Казалось, хотела остаться одна. Но, почему-то, не хотела об этом просить. Штайнер сдвинул брови. Тяжело выдохнул, бросил тихое «спокойной ночи» и вышел.

Вновь темный коридор. Вновь это едкое, тяжелое чувство, которое сбивалось внутри. Мерзкий осадок. Сам виноват, что повысил голос, устроил скандал. Сам. Но негатив продолжал накапливаться, и Нейт стал словно сосудом для злобы. Этой злобе не было выхода, не было конца и начала. Откуда она внезапно взялась? В какой момент?

Сердце ровно билось. Столько всего произошло… но ничего не менялось. Вернее, менялось, но совсем не в ту сторону, в какую он предполагал. Да, должно было быть тяжело. Да, мерзко. Но где… хотя бы кусочек удовлетворения? Хотя бы от того, что любимая женщина рядом? Где?

Его нет. Мужчина резко выдохнул, и стал уходить, растворившись во тьме коридора.

Эмма резко выдохнула, как только дверь закрылась. Поежилась, и с ужасом на нее посмотрела. Ушел. И, почему-то, стало легче. Впервые легче оттого, что Нейт ушел, а не пришел. Озноб сходил, уступая место чудовищной, дикой боли, которая пульсировала в груди. Даже капли успокоения от его извинений не было, только недоверие, и запудренная улыбкой обида.

Она мечтала с ним поехать на море. Мечтала купить там огромную, колючую ракушку, привести домой, и положить на полку. Мечтала попробовать на язык неосязаемый морской туман. Пройтись босыми ногами по песку, и чтобы Он… был рядом. Обнимал и улыбался.

Однако теперь мысль о том, что Нейт обнимет, вызывала только боль и протест. Приступ исступленной ревности. Он только что… спал с другой. Фастер словно слышала их дыхания, пока дышала через рот, потому что нос заложило от слез. Слышала гортанные стоны Бел, которая казалась Эмме самой счастливой на свете. Самой счастливой, хотя… зависти не было. Только смирение, печаль, и озноб от боли. Кактус не может завидовать розе. Однако, роза все равно виделась самой счастливой, потому что Нейт её полюбил.

В чем еще счастье, если не в этом?

Девушка не могла ответить на этот вопрос. И все равно стало, почему-то, легче, когда Штайнер ушел. Мечты о поездке на море больше не было, как и мечты о свадьбе. О семье с ним. Где-то на полях воображения осталась только выжженная земля. И туфли посредине, на которые Эмму обещал поставить доктор Даглас. Странный, подозрительно мягкий физиотерапевт с блуждающей улыбкой.

За окном завывал ветер.

* * *

Приглушенный свет, железный стол. Пахло антисептиком, формалином и спиртом. Мужчина в распахнутом белом халате со скукой смотрел вниз, отряхивая руки от желтой жидкости. Капли летели на белую простыню, которая что-то накрывала. Что-то, что не имело под собой конкретных очертаний.