— Ну вот, не так уж и сложно, правда? — Даглас продолжал улыбаться. Затем на пару секунд отвернулся к столу, что-то с него забрал, и повернулся вновь.

Эмма раскрыла глаза и отпрянула. На мгновение показалось, что мужчина держал в руках шнур, или мягкую плеть, однако, то была лишь темная сантиметровая лента. На лбу выступил холодный пот, девушка отвела лицо в сторону и нервно рассмеялась.

— Каждый миллиметр имеет значение. — Стальным голосом произнес врач, подходя ближе. Он медленно вынул из кармана латексные перчатки, и стал натягивать их на руки, попутно придерживая сантиметр. — В вашем случае. Потребуется много замеров, жаль я не могу вас отсканировать, или вроде того.

— Каждый миллиметр. — Фастер чувствовала, как от волнения подрагивал уголок рта. Обреченно прикрыла глаза, когда на нее легла темная тень, и вздрогнула, ощутив прикосновение к грудной клетке прохладных перчаток.

Измерительная лента казалась холодной. Врач ловко её натягивал, затем называл вслух цифру, что-то черкал в блокноте. По коже ползли тяжелые мурашки, когда он коснулся пальцами груди и, чуть надавливая, обводил ими ореолы. Должно быть, обхват груди непосредственно тоже важен для контроля веса. Должно быть…

Ладони едва ощутимыми прикосновениями скользнули вниз, к животу. Раз за разом натягивался сантиметр, и мужчина с жуткой улыбкой бубнил цифру. Затем опускался чуть-чуть ниже, замеряя снова. Доктор сдавливал ягодицы, поправляя сбившийся измеритель, а девушка всякий раз вздрагивала от его действий. Осторожные. Уверенные. Профессиональные. Он явно знал, что делал, и из-за бликов на очках Фастер не могла понять выражение его лица. Видела только тяжелую, странную улыбку.

— Разведите ноги чуть в стороны, мисс. — Послышался тихий, низкий, мягкий голос. — Хочу померить их у основания. Если мышечная ткань будет перерождаться в жировую, на внутренней стороне бедер, как и на икрах это будет сильнее всего заметно.

— Ладно. — Голос дрогнул. Она действительно немного развела ноги в стороны, и тут же почувствовала знакомое прикосновение толстых перчаток прямо возле половых губ. А после холодное натяжение сантиметровой ленты. Казалось, доктор чуть поглаживал кожу между ног, или то было просто для того, чтобы поправить. Фастер нервно сглотнула, и отвернула лицо в сторону. Дыхание сбивалось, а биение сердца начинало бешено пульсировать в висках.

— Вы очень чувствительная. — С неизменным лицом продолжал Даглас. — Вам нравится то, что я делаю?

— Что за бред? — В ту же секунду Эмма почувствовала, как от возмущения и шока все посинело перед глазами, но это чувство тут же сменял стыд. — Я просто нервничаю.

— Значит, ваш организм рефлексивно на меня реагирует. Мне… даже лестно. — Улыбка становилась шире. — Все нормально, не хотел вас смутить. На цикл полового ответа человека я смотрю больше с профессиональной точки зрения, и понимаю, что в такой ситуации это вполне нормально. Мне… наверно стоило тактично промолчать, да? — Голос из насмешливого становился виноватым. — Извините.

— Даже не знаю, что вы имеете ввиду. — Зубы сжимались все сильнее, и девушка чувствовала, как само по себе начинало дергаться нижнее веко. Настойчивые прикосновения продолжались, и она обреченно выдохнула. — Нервы, доктор Даглас. Меня впервые голой видит… незнакомый мужчина.

— Я понял, что неправильно вас понял. — Казалось, молодой человек вновь говорил весело, но интонация поменялась. Словно он пытался скрыть удовлетворение, или какую-то жуткую, беспричинную уверенность в чем-то. — Расслабьтесь. В конце концов, я просто врач. В глазах пациента врач вообще не должен иметь пола.

— Пациент в глазах врача тоже, мне кажется. — Фастер прищурилась, но тут же вновь отвела голову в сторону. Должен, или не должен… доктор имел пол. И забыть об этом девушка не могла.

— Расслабьтесь. — Повторил он. — Когда мышцы напряжены, измерения будут не такими точными. А для нас это очень, очень важно.

— Не могу. — Тяжело дыша, сквозь зубы пробормотала Эмма. — Я пытаюсь. Все равно, когда я голая, а человек передо мной практически на коленях, не очень получается.

— Вам помочь? — Мужчина невинно поднял брови, а Фастер дернулась от этого вопроса, затем неловко отпрянула. Должно быть, он имел ввиду что угодно, но только не то, что она подумала, и чего испугалась. А почему вообще она об этом подумала?

— Нет, я… я сейчас. — Голос прозвучал сдавленно. Девушка силой сглотнула ком в горле, и попыталась представить, что рядом лавка, и ей вот-вот можно будет присесть. Получалось. Мышцы расслаблялись, но ноги начинали чуть-чуть дрожать.

— Вы умница. — С улыбкой сказал Даглас, и вновь блеснули стекла очков. Навязчивые прикосновения по теплой коже внутренней стороны бедра продолжались, из-за чего Эмма виновато подняла голову к потолку. Это приятно, и вновь за это было стыдно. Приятно даже то, что он её похвалил, но это уже рождало тяжелый, мерзкий осадок. В глубине души хотелось, чтобы врач повел пальцами немного выше, но даже самой себе Фастер ни за что бы в этом не призналась.