— Буду молчать, — пообещал он и тут же спросил: — А поварихи? Они же видели активацию рун.

При этом подросток кинул в их сторону такой взгляд, будто был готов прямо сейчас избавить меня от лишних свидетелей самым кардинальным способом.

— Они не маги, в деталях не разбираются и ничего не поймут. Волшба и волшба, — объяснил я, глядя на Бинжи с любопытством. — А ты почему здесь, ведь занятия еще идут? И что такой взъерошенный? Весь какой-то… не знаю, будто на войну собрался.

Парень действительно выглядел насупленным, напряженным и напомнил мне сердитого боевого воробья, готового ринуться в бой хоть на голубя, хоть на сойку, хоть даже на кошку.

— Я не ходил сегодня на занятия, — ответил Бинжи и тут же добавил таким тоном, будто это объясняло его прогул: — Я видел, как утром тебя забрала Северная Канцелярия!

— Ну да, — согласился я, — забрала, и?

— Я пошел следом.

— Что?

— Следом за каретой. Но, — он нахмурился, — я заблудился и добрался до места, куда тебя отвезли, только к полудню. Стражник на воротах сказал мне, что тебя уже отпустили.

Я слушал его со все возрастающим недоумением.

— Бинжи, а зачем ты пошел следом?

— Если бы тебя арестовали и бросили в застенки, я бы тебя вытащил, — ответил он само собой разумеющимся тоном.

Я уставился на него, не зная, чего мне больше хочется — засмеяться или вслух застонать. Он бы меня вытащил? Вот этот воробушек, который магию-то начал учить месяц назад, меня бы вытащил?

А ведь Бинжи не врал. По крайней мере так утверждало мое чутье на ложь. Как я понимал, это чутье оценивало не абсолютную правду, а лишь тот факт, считал ли сам говорящий свои слова истинными. Бинжи, стало быть, считал. Какой самоуверенный боевой воробей!

Должно быть, мое лицо отчетливо отразило все сомнения, потому как подросток покраснел и перевел внимание на еду. Потянулся за мясом…

— Вилка, — напомнил я.

Бинжи отдернул руку от отбивного и покраснел еще сильнее.

— Забываю, — пробурчал он, беря вилку и нож и начиная разрезать кусок на более мелкие части.

А мне вспомнилось, как в имении контрабандистов он прятался рядом с тем кабинетом, куда меня позвали для беседы, чтобы, как потом объяснил, в случае необходимости побежать за помощью. Тогда он, хотя бы, не заявлял, что спас бы меня самостоятельно.

Что вообще за странное стремление меня спасать?

Этот вопрос я задал вслух.

Бинжи отложил нож и вилку и некоторое время смотрел куда-то в сторону.

— После смерти мамы ко мне никто не относился по-доброму, — проговорил наконец. — Только вот ты… Я не хочу, чтобы ты тоже погиб!

Вот оно что. Тут, похоже, была старая душевная травма.

Бинжи выглядел сейчас таким несчастным обиженным ребенком, что я, не удержавшись, погладил его по голове.

— Убить меня не так-то просто. Многие пытались, но обломали зубы. Не переживай. И не пытайся меня больше спасать, ладно?

Однако Бинжи лишь нахмурился и ничего обещать не стал.

После раннего ужина я направился к женским дормиториям первокурсниц — мне нужна была Кора. Не прошло и десяти минут, как я ее увидел, идущую из Академии, окруженную стайкой других девушек. Заметив меня, Кора отделилась от группы.

— Тебя не было целый день, — сказала вместо приветствия.

— Старший дознаватель разве не предупредил?

Девушка кивнула и нахмурилась.

— Предупредил и официально заверил, что причина твоего отсутствия очень уважительная. Только вот кое-кто видел, как рано утром тебя забрала карета, принадлежащая Северной Канцелярии. Рейн, честно скажи, ты влип в неприятности?

Я качнул головой.

— С Северной Канцелярией у меня все в порядке.

Я не стал рассказывать о том, что я действительно влип, только вот источником неприятностей оказалась не Северная Канцелярия, а пока неведомые враги из Обители.

Впрочем, Кора моему уверению поверила и ее лицо разгладилось.

— Но мне нужна твоя помощь, — продолжил я.

— Конечно, мой дан! — девушка вытянулась в струнку, прижала сжатые в замок руки к груди и даже щелкнула каблуками. Правда, потом, не удержав торжественное выражение лица, хихикнула.

Я огляделся — вокруг было пусто, а до дормиторий расстояние казалось слишком большим, чтобы кто-то оттуда мог нас подслушать.

— Скажи, ты, случаем, не следишь за слухами об иерархах Церкви?

— Иерархах Церкви? — повторила Кора изумленно. — Нет…

— А можешь сказать, кто из наших сокурсников имеет к ним отношение? Вернее нет, не так. Кто имеет отношение к Обители? Может, у них там родители, братья или сестры, близкие друзья…

— Сейчас подумаю, — и она погрузилась в размышления, иногда загибая пальцы и невнятно что-то бормоча.