— Ну, первый готов, — негромко сказала Кора, разглаживая юбку. — Пойдем ко второму?

— Пойдем.

Но она медлила. Потом спросила:

— Рейн, во что ты влез?

— Не волнуйся, все в порядке.

Она вздохнула и, видно было, не поверила.

Второй парень, Нессер, пьяным, как выяснилось, становился добрым. Даже слишком — ко всем парням, даже к тем, чьи имена не мог вспомнить, лез обниматься и клялся в глубочайшей дружбе. К девушкам обниматься тоже лез, только им предлагал вот прямо сейчас выйти за него замуж и обещал любить вечно. Кора одно предложение руки и сердца от него уже получила, но, когда мы подошли, Нессер решил, что наступило время сделать второе. А может, про первое он успел позабыть.

Потребовалось немало усилий, чтобы его отвлечь, усадить подальше от основной компании и направить разговор в нужную сторону.

Впрочем, тему Обители Нессер подхватил с большим энтузиазмом. Его старший брат, маг-артефактник, работал там в архивах, занимался восстановлением ветхих рукописей, а дома рассказывал о том, что в Обители происходило, так что Нессер, живший в родительском столичном доме, а не в дормиториях, был в курсе всех слухов…

Вот только…

— Теаган? — повторил Нессер мой вопрос и замолчал. Даже отставил бокал с вином на стоящий рядом столик и будто протрезвел. — Говоришь, встречал его в Броннине? Вежливый и обходительный? Ну да, ну да… Да фанатик он, самый настоящий!.. Знаешь, он моего брата чуть в Залах Покаяния не сгноил!

— За что?

— За сущую ерунду! Брату принесли на восстановление древний манускрипт, он взял. А это оказалось еретическое писание шибинов. Вот откуда ему было знать?

— Но если он не знал, то допрос под ментальным давлением должен был это показать, — предположил я.

— Он и показал. Только брат — он ведь, когда манускрипт восстанавливал, читал, что там написано. Ну и почти сразу понял, что с содержанием что-то не то, но не остановился, не доложил вышестоящим… Просто любопытно стало. Вот за это любопытство и… Два года потом его на пробации продержали, и ладно, что только этим обошлось.

Кора бросила на меня быстрый внимательный взгляд и спросила Нессера:

— Я слышала, будто этого Теагана боятся даже другие иерархи. Почему? Откуда у него такая власть?

— А, вы же оба из провинций, не знаете, — пробормотал Нессер. — Он да-вир Таллиса.

— Это…

— Что-то вроде главного помощника. В Церкви традиция, верховный иерарх выбирает самого талантливого послушника и растит из него себе преемника. Таллис стар, нового да-вира он уже не воспитает. Да и сдал он за последнее время.

— То есть, — сказал я медленно. — Получается, что Теаган — наследный принц Церкви?

Нессер пьяно хохотнул.

— Ну типа. Можно и так сказать. Вот веселье начнется, когда он встанет во главе Большого Капитула!

В Обитель меня запустили без проблем. Стражники, все незнакомые, молча открыли ворота, и ко мне сразу подошел вир Теагана. Вежливо поклонился, поприветствовал и повел за собой, не заводя никаких разговоров, хотя в его взгляде отчетливо читалось любопытство.

Когда до дома Теагана осталось шагов тридцать, я увидел выходящего оттуда магистра Семареса в сопровождении двух Достойных Братьев. Заметив меня, он остановился, а потом, что удивительно, склонил голову в приветствии. Я ответил таким же вежливым полупоклоном, пытаясь понять, с чего мне оказана подобная любезность — два дня назад магистр показался мне человеком жестким и скорее склонным игнорировать тех, кто ему не нравится. Хм, а еще в выражении его лица я не заметил той неприязни, которую ожидал увидеть после нашего последнего разговора. Тем более, что он вроде как не хотел моего возвращения, а я вот, опять пришел.

И было в его внешности что-то еще, какое-то едва уловимое отличие… О, вот оно — легкость. Он двигался так, будто с его плеч упала невидимая тяжесть, которая еще два дня назад сильно давила. И шагал вниз по ступеням он как-то пружинисто, будто за время, прошедшее с нашей последней встречи, помолодел лет на десять.

Теаган обнаружился в том самом кабинете, в каком мы вели разговор. Сидел за столом и что-то быстро писал, но при нашем появлении отложил бумаги и поднялся. Махнул рукой, отсылая помощника, закрыл дверь и, как в прошлый раз, активировал защиту. Потом задвинул щеколду на окне.

— Стены простукивать не буду, — сказал, чуть улыбнувшись. — Но вам не запрещаю.

Я покачал головой.

— Сомневаюсь, что кто-то успел создать тайные ходы за два прошедших дня.

Мы сели в те же кресла, что и в прошлый раз.

— Я видел вашего дядю, — сказал я, все еще пытаясь понять причину замеченных в нем перемен. — Он показался мне… другим.

— Другим?

— Более спокойным. Будто даже помолодевшим.

Лицо Теагана приобрело задумчивое выражение.

— Сегодня мы с дядей долго беседовали. Это был давно назревший разговор. Даже просроченный на полгода…