– Мишка, ну ты и вымахал. Двумя руками не обхватишь, — это были его первые слова. Потом мы ополоснулись с дороги и сели за стол.

Евдокия вытащила из печи чугунок с варевом. Что-то мясное и пахнет обалденно. А к этому подовые пирожки с кислой капустой и яйцом. Да свежая зелень с грядки. А дел достал из серванта шкалик с прозрачной жидкостью.

– Ну, Мишка, не откажи деду, составь компанию.

Он разлил по рюмкам, мне половинку, себе полную. Я махнул ядрёную жидкость и с жадностью заработал ложкой.

Смешно смотреть, как сидящая слева от меня Маша пытается управиться с деревянной большой ложкой. Она примерялась к ней и так, и эдак. Чем только вызвала смех Парашки. Тогда Дуня встала к серванту и достала серебряную ложку. Вот эта моей сестрице подошла. Дурная, в деревянную больше влезет, и не обожжёшься, как металлической.

Ели молча, только моя сестрица являлась для остальных одним большим вопросом.

А когда приступили к чайной процедуре, посыпались свежие новости. Оказалось, что Данька по осени женился и живёт своим домом. Ну, Прасковью я уже видел, растёт мамина помощница. А вот мелкое недоразумения оказалась моей тёткой. Струганул-таки дед себе дочурку на старости лет. А потом началась раздача подарков, слава богу я брал на любой случай. Евдокия с дочкой примеряли обновки, малая засунула в рот петушка. Учитывая его немалый размер не понятно только, как он туда залез. Дед с удовольствием одел безрукавку, огладил её и довольно прищурился. А вот к меховой шапке отнёсся с предубеждением, - не по Сеньке шапка. Такая барам больше подойдёт.

А потом старче не вытерпел и поманил меня на улицу. Мы уселись на лавку под окном, Глафира Лукьяновна забралась отцу на колени и не мигая уставилась на меня. Мари осталась в доме, понимает, что нам нужно поговорить. А Дуня активно балует её плюшками, треща как сорока. Сестрица ничего не понимает, но кивает и вставляет французские словечки.

– Ну, Мишаня, рассказывай.

– Чего рассказывать-то дед?

– Ты мне дурочку не гони, - сделал он вид, что рассердился, - твоя Машка, она кто для тебя? Супружница, аль так.

Под «аль так» он видимо понимает свободные отношения.

– А, так бы и сказал. Сестра она моя, старшая.

Дед откровенно завис. Он снял дочь с колена и хлопком по попе отправил в дом.

– Ккак сестра?
– дед даже заикаться начать от неожиданности.

– Так сестра. На самом деле она сестра моего лучшего друга. Но тот умер, а опекунство повесил на меня. И мы вдвоём так и живём. Как брат и сестра.

– А…, фух, а то я аж вспотел. Тогда понятно, Мари значиться. И что она чистая француженка?

– Ну, по-крайней мере с утра ею была. Может сейчас если хорошенько отмыть, окажется испанкой или даже мавританкой.

– Ладно, хорош зубы скалить, айда в дом. А то Евдокия там заговорит твою сестрицу.

Что удивительно, Мари не стала выёживаться, когда ей постелили на лавке, отгородив место шторкой. Такое ощущение, что она с рождения жила в подобных условиях, когда рядом в одной комнате спят несколько человек разного пола.

Утром следующего дня я проснулся удивительно поздно. А это не свойственно для меня. Скоро полдень. Видать сказалось, что мы с дедом хлопнули за мой приезд. А потом здесь так тихо. Только в отдалении слышны перестуки из кузни. А Мари сидит за одним столом с Евдокией и обеими девчонками. Перед нами два тазика, дамы чистят вишню, удаляя косточки, - а, Михаил, садись. Сейчас Проша завтрак подаст.

Давно я так не завтракал. Жёлтая от жирности сметана, ржаной духовитый хлеб и варёные яйца. Пока ел, умилялся. Сестрица с дичайшим акцентом бодренько так чешет, путая русские и французские слова. И что показательно, соседки её как-то понимают. Говорят обо всём, и о ни о чём, - «Как у вас? А у вас?»

О еде, о режиме дня, об обычаях и всё-такое. Переодевшись в старую дедовскую одёжку, пошёл в кузню и проторчал там до конца рабочего дня.

М-да, форму я, конечно, потерял, но руки ещё помнят, что надо делать. На правой руке вспух кровяной мозоль, но настроение просто замечательное.

А вечером бегом купаться на речку. К сожалению, Мари боится открытой воды. В бассейне плавала с превеликим удовольствием, а вот речка или озеро под полным запретом. Я пытался как-то по привычке помочь ей, но девушка вырвалась. Мы стали жутко стеснительными. Прошло то время, когда она цеплялась за мою шею, прижимаясь всем телом и повизгивала от противоречивых ощущений. Всё, мы стали старше и начали ощущать себя дамой.

Так прошла неделя, потом вторая. Если честно, по началу я опасался встречи с бароном Четихиным. Как-то не тянуло меня на общение с ним. Но имение вроде стоит закрытое, а управляющий Мартын поведал, что барин второй год носа не кажет. И вроде путешествует по Европам. Это известие меня более чем устроило. А Мартын теперь меня именует исключительно по имени-отчеству и с большим уважением. Видать дед довёл до его сведения изменение в моём статусе. Ну и я со всем уважением. С Мартыном нужно дружить. Дело в том, что Степана мы сразу отпустили и сейчас придётся договариваться о транспорте уже с местным управляющим.

Интересным получился субботний вечер. Данила пригласил нас на посиделки местной молодёжи, а заодно познакомил со своей супругой. Полноватая девица с коровьими глазами лично меня не вдохновила. А вот супруг прямо от неё не отходит.

Ну, полноценного погружения в жизнь сельской молодёжи не получилось. И хотя я попросил Мари одеться попроще, даже в домашнем платье она смотрится тут как лебедь среди диких уток. Да и на меня местные парни посматривают с опаской. Так что мы послушали несколько песен в исполнении наших оперных див под гармошку и решили не мешать остальным развлекаться.