Он нырнул еще раз, заложило уши, тело пробило темную прохладу… а вытянутая рука коснулась скользкого дна. И что-то нащупала. Что-то вроде тряпки. Труп? Жертва сома-переростка? Тьфу-ты.

Лешка пробил головой водную поверхность, вдохнул и ушел вглубь снова. Есть! Ухватил вроде бы мешочек. Не очень тяжелый, но и не пустой.

Уф! Неуклюжими гребками одной руки погнал себя к берегу. Как. наверное, гнали свою лодку первобытные. Стал на дно и разглядел находку.

Мешочек… скорее сумка. Небольшая, вроде поясной "кенгурушки", из серобурой прорезиненной ткани. Ничем таким не пахнет, может, чуть-чуть каучуком. Клапан застегнут на стальную кнопку. Сзади обрывок кожаного ремешка, вешать на пояс. Немного на охотничью патронную сумку смахивает… или на подсумок приспособ для чистки оружия. Хорошая вещь, надежная.

Он все же вышел на берег, еще выпадет что бы там ни было. А вдруг золото? А? Нет, ну явно сумочка не рюриковых времен, и кнопка вполне обычная. Так что археологией тут не пахнет. Резиноткань подсыхала на глазах, светлела до серого. На тыльной стороне проявились темные буковки КМ. Калашников модернизированный? Тю. Он уселся на песочек рядом с джинсами, забыв про постирушки, подцепил и отщелкнул тугую кнопку. Вытащил предмет.

Черт-те что и бантик. Вроде топорика… как там называют стальную его часть, лезвие? Ну нет, тупой, ни следа заточки, и без дырки для рукояти. Лешка вспомнил, как старичок-трудовичок в восьмом классе поучал "в технике нету дырок, есть отверстия, кто скажет "дырка", сразу кол! Это в пи… пупе у вас — дырка!" Ладно, ладно. Отверстий тоже не было. И старинным предмет не выглядел, как и сумка, хотя и потемнел. Лешка пригляделся, различил выбитый узор на сторонах… вроде буковки или шифр… ну пусть будет пока топорик. Хотя ни хрена не топорик. Грузило? Заготовка? Сначала узоры выбивали, потом только вспомнили, что дыр… короче, просверлить и наточить забыли? Надо будет показать потом ученым. Хотя они уехали уже, наверное, вроде бы собирались с вечера в град Петра. Да в после можно, успеется.

Он сунул предмет в сумочку и все же вспомнил про джинсы. Звонят колокола? А и ладно, простирнет за минуту, на теле высохнут. Уж не простудишься сейчас. И жрать уже охота, как из пушки.

Наверное, все сложилось бы иначе. Гораздо лучше или гораздо хуже. Если бы их бравую компанию гробокопателей не разместили именно в школе. Именно в классе. Именно на первом этаже под кабинетом биологии.

Леша задержался на улице, попинали полуспущенный мячик немного, кто-то озаботился принести из спортзала. Потому и уснул почти сразу.

Во сне он видел огромную черную тень в темной реке, и блестящие острые зубы, он уплывал, отбрасывая тяжелую стылую воду, и не мог уплыть, дергаясь как в меду. Неприятный выпал сон.

И проснулся как от толчка. Луна просто лезла в незашторенные окна, нахально и непристойно, и все же дело не в ней, он удачно лежал в тени. Что-то разбилось наверху, на втором этаже. Звон повторился, и послышался топоток вроде бы ножек. Или лапок. Что за чертовщина. Собаке или кошке там взяться неоткуда. Крысы? Тогда — целый крысиный оркестр. Ага, "епископа Гаттона" репетируют, хотя там поработали мыши. Еще их "всех по суставам раздернут", не хватало.

Все вокруг дрыхли без задних ног, наработались. Леша перевернулся в спальнике… и зажмурился от неожиданности. На его лицо упал голубой отсвет. Свет выбивался из-под приоткрытого клапана найденной сумочки, Лешка брисил ее у постели, хотел показать ребятам, да так и забыл. Отсвет погас. Потом снова возник.

Кто-то снова загремел наверху. Да что ж такое! Ночь чудес, черти б ее взяли. Он вспомнил про радий и радиоактивное свечение, еще не хватало, но разве радиевый состав может мигать как фонарик?

Он все же поднялся и достал из сумочки предмет. Узора на "топоре", будем пока звать тебя так, прерывисто светились, теперь было видно какие-то письмена, о ли руны, то ли клинопись, раньше такого не встречал. Предмет показался ощутимо холоднее воздуха даже для металла. Ночь-то теплая.

Брям! Топ-топ-топ.

Лешка покрутил головой, отложил артефакт неведомых народов и натянул высохшие джинсы. Надо посмотреть, кто там хулиганит. И пресечь.

Он поднялся по темной, странно пустой лестнице, подсвечивая мобильником. Не так уж давно сам носился по почти такой стандартной школе. Но светлым днем, в компании таких же сопляков. "Кто последний, тот и голит!" И пыль столбом из-под копыт. Но ночью болтаться по темным коридорам и классам дело почти противоестественное. Да еще концерт неупокоенных школьных душ.

Что там прямо над нами?

Кабинет биологии? Черная табличка советских времен, заляпанная краской недавнего ремонта. Не могли отвинтить, криворуки. Под футболку пополз холодный влажный сквозняк.

Он постоял минуту, прислушиваясь. Ну, раз уже поднялся… Двери в противопожарных целях не запирали, да и что можно ценного спереть в кабинете биологии, скажите на милость? Заспиртованную крысу с пронумерованными потрохами?

Открыл. Луна успела скрыться за облаком, и в темноте он пощупал крашеную холодную стену. Что-то покатилось по полу, зашебуршало, стукнуло. Нет, не на уровне пояса, все забыл, раньше выключатели делали высоко, да вот он.

Под потолком засветились несколько неоновых трубок, и первое что пришло в Лешину растрепанную сонную голову, фраза "мельница вприсядку пляшет, и крыльями кому-то машет". Потом он, атеист, вслух сказал:

— Божечка мой.

Школу явно не обделили наглядными пособиями. В застекленных шкафах били крыльями разноцветные птицы, драла подставку облезлая кошка, в банках на стеллажах подпрыгивало разнообразное мелкое зверье. В плоской витрине на стене трепыхались десятки бабочек и иных насекомых. К ногам Лешки подкатилась банка с чем-то прозрачным, наверное, формалином. Там вертелась здоровенная белая крыса, вполне живая с виду.