С облегчением он понял, что среди оживших наглядных пособий, а кем еще мог быть этот виварий, не было человеческого скелета, ужаса малолетних школьников.

К нему спланировала серая ворона, едва не задев крылом голову. Лешка покачнулся и выскочил прочь.

— Можешь понюхать. Чистый спирт! Нет, понюхай. — Лешка приоткрыл притертую пробку медицинского вида скляночки. Даша сморщила носик, да, спирт. И все же зеленоватый лягушонок в скляночке болтал лапками и разевал широкую пасть.

— Ты его не сам засунул туда? Зверство какое.

— Да говорю же, это наглядное пособие. Из кабинета. Я когда понял, унес его с собой. Там черт знает что творилось, серьезно. Боюсь только, теперь остались они без экспонатов. Не знаю, что и подумают.

— То есть ты всерьез думаешь, эта твоя штука их оживила?

— Ты много видел лягушек, живущих в медицинском спирте? Я дак только в анекдоте. А ему ничего. Похоже, он не совсем живой. Ну, как бы понарошку. Зомби-лягушка. Возьми банку, подержи. Сейчас я отойду, а ты смотри что будет. Несколько метров и…

Они шагали к раскопкам, отстав от группы, товарищи оставили их в покое, только парни поглядели не без ревности. Чего она в таком раздолбае нашла?

Сперва Даша решила, Лешка поехал как говорится, "с глузду". Но теперь, от запаха спирта, его рассказ не казался безумием. Животные не могут жить заспиртованными, это она из школьного курса биологии, хвала святым, помнила. Пятерка итоговая. И амфибии не могут.

Он отошел в сторону, широко шагая длинными ногами. Раз-два-три…

Лягушонок в склянке словно взорвался, мгновенно растекся бурым облачком, ни кожи, ни косточек, только взвесь в спиртовой могилке.

— Видишь? Видишь? Отнести от этого… не знаю, амулета на небольшое расстояние, и все, они превращаются в такую вот жижу. И больше не оживают. Всечто осталось — наверное, типа первоэлементов… как их, аминокислоты. Я не биолог. Тогда я ночью отнес амулет подальше, вернулся поглядеть. А там вот такая слизь вместо учебных, чтоб их, пособий. Весь кабинет угадили. Хорошо, эту баночку с собой взял и возле амулета держал. Все ж научный склад ума.

— Точно, — согласилась ошарашенная, чего уж там, Даша, — это ты верно придумал. Проверить надо было.

Леша улыбнулся удовлетворенно. Произвел на девушку впечатление, спору нет.

— Так что не бойся, нашествия лягушек-зомби не будет. И просто зомби не будет, если не найдется идиот потащить амулет на кладбище. Тогда, знаешь, может быть неприятно. Тем кто там лежит в первую очередь.

— Слушай, Леш, я просто не и знаю что сказать. Думаешь, откуда это?

— Вот не ведаю. Инопланетяне потеряли, кто-то подобрал? Или друиды местные выковали? Дьявольская штука, если подумать. Оживить, например, Гоголя, поговорить, а? Пусть второй том "Мертвых душ" заново напишет?

— У него голову из могилы украли, — рассеянно ответила Даша, — ну, так писали по крайней мере. Вряд ли без головы напишет… да что мы несем?

— Главное, никому пока ни слова. Ладно? Я понимаю, тебе…

— Женщина так обязательно растреплет? А уж блондинка тем более?

— Даш, ну я не в том смысле, ты не обижайся.

На самом деле она не обиделась. Про блондинок нелестное она и правда слышала нередко. Но теперь думала совсем о другом. Совершенно. И выдавать лешкину страшную тайну — и вправду страшную, не собиралась ни при каких обстоятельствах.

Солнечный день может стать черным. Это правда.

Они собирались в Грузию, посмотреть на Тбилиси, потом заехать в Армению. Данил уже был в Тбилиси, в Армении нет. Так что впечатления были бы новыми для обоих.

Резные пещеры Гегарда, луч солнца на престоле подземной церкви. Странные звери, переплетающие долгие шеи на рельефах, не то быки, не то олени. И последний языческий солнечный храм Гарни, с темной античной колоннадой среди зеленых гор, и музей Параджанова, странный, диковатый, как сам несчастный художник.

Данил не расстраивался насчет Тбилиси. Говорил, наоборот, очень хорошо, у нее будет личный гид по древнему городу. Где лучшие хинкали, где музеи какие, как подняться в разрушенную крепость на горе. Покажет старые дома с милыми балкончиками. Кривую пьяную башню театра кукол с механическим театриком — жизнью человеческой. От ребенка до могилки. Отведет покататься на речном трамвайчике по Куре под страшно высокими скальными стенами с россыпью смелых домов наверху. Поглядеть снизу на покровителя Грузии, каменного короля Вахтанга, вечно сидящего на коне, охраняя свою столицу.