Глава 7

Как единственный ребёнок в семье, я росла окружённая чрезмерной заботой и вниманием. Моя жизнь была спокойной и безмятежной. Мне никогда не приходилось убивать пауков или переживать печальную смерть моих домашних питомцев. Мои родители просто заменяли их, утверждая, что они удивительным образом прожили более двенадцати лет, в то время как средняя продолжительность жизни моих домашних питомцев редко превышала пару лет. Поэтому первый опыт столкновения со смертью был шокирующим. Раньше я смотрела документальные фильмы о преступлениях, и была одной из тех девушек, которые, готовив себе еду смотрели передачи о жестоких убийствах, при этом оставаясь совершенно спокойными. Однако теперь, столкнувшись с реальностью, я почувствовала, что моя безмятежность и равнодушие исчезли.

То, что произошло на моих глазах, выходило за рамки моего понимания. Я поняла, что схожу с ума, сидя на полу и выдирая волосы из головы. Я всхлипывала, блевала, кричала от страха и ужаса, заново проживая эту кровавую встречу. Каждый раз, переживая этот момент снова - чувствовала, как мозги разбрызгиваются и попадают на мою кожу. Поэтому я держала глаза открытыми, стараясь не моргать, и визжала во весь голос, как банши, забившись в угол спальни. Меня затащили сюда после того, как я увидела труп Ланги, лежащий прямо передо мной, и половину её лица, забрызгавшего моё платье и лицо.

На мне всё ещё было белое платье, которое было покрыто засохшей кровью, и белого цвета на нём практически не осталось. Вокруг меня была рвота, поскольку я никак не могла перестать опорожнять содержимое своего желудка. Образ трупа Ланги, ощущение её плоти на моем теле, которые я обнаружила даже на ладонях - вызывало у меня физическую боль. Стены спальни, которые раньше были белыми, теперь покрыты кровавыми отпечатками моих рук, из-за того, что я карабкалась по ним и билась в дверь, пытаясь найти выход.

Боясь за свою судьбу, я слышала звуки вдалеке - крики отца.

Они доносились сквозь стены спальни, в которой я находилась, отдаваясь эхом в комнате, и я поняла, что его пытают. Его крики были смертельными, раздирающими внутренности и леденящими душу. Я могла только представить, что Сальваторе делал с ним. Не было никаких сомнений: Сальваторе был настоящим монстром, и я ненавидела его.

Я боялась его и всей его сущности.

— Отец! — кричала я, колотя кулаками по стенам, взывая к нему. Я не чувствовала больше боли в ушах, не обращала внимания на кровь, вытекающую из них, стекающую по моему лицу. Меня не волновала ни капля боли, которую я испытывала. — Ма! Ма! — не знала, что мой голос может быть таким громким, у меня никогда не было причин кричать так, как я кричала в данный момент. Я кричала нечеловеческим, отчаянным, и сломленным голосом… будто призываю ад.

Я была одна, запертая в комнате, где звуки криков моего отца пронзали воздух громче, чем я когда-либо могла представить, и я рыдала, заткнув уши, стараясь заглушить его отчаянные крики, вопли и мольбы о пощаде. Он был где-то далеко, но его крики... преодолевали любые расстояния, словно он кричал прямо перед моим лицом, а не в другом месте.

Люди Сальваторе привезли меня сюда. Я не могла определить, где нахожусь, знала лишь, что сижу в спальне, запертая и лишённая возможности сбежать. Я не могу описать, как выглядит дом и машина, в которую меня затащили, не помню мужчин, которые меня привезли. Всё, что осталось в памяти - это то, как они тащили меня по лестнице.

— Ма! — кричу я, и с каждой секундой боль в моей душе становилась тяжелее. Вкус крови в горле был омерзительным. Мне казалось, что я кричала так долго, что горло начало кровоточить, но меня это не волновало, мне нужна была моя мама, нужен был мой отец - я просто хочу сбежать отсюда.

Кажется, что моя молитва была услышана, потому что двери спальни распахнулись, и в комнату вошли два мужчины. Мне было всё равно на страх. Я и так стояла на коленях, мой взгляд был прикован к их фигурам, и всё, что я делала - кричала во всю мощь своих лёгких.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите мне! — но мужчины никак на это не отреагировав, подошли ко мне, пытаясь меня поднять. Я продолжала бороться, вырываться, кричать, пытаться вырваться из их крепкого захвата, но все мои усилия были напрасными. Они выносили меня из спальни, пока я продолжала рыдать и умолять о помощи.

Неужели так чувствовали себя все прошлые жертвы Сальваторе? Были ли их последние минуты похожи на мои? Они тоже боролись, кричали, молили о помощи? Участвовал ли мой отец в этих пытках?

Поэтичная история. Она напоминает о французской революции, когда те, кто обладает властью, начинают войну против своих же. Столько лет отец был на вершине пищевой цепочки вместе со своими мафиозными дружками, наслаждаясь богатством, которое они высасывали из народа Хэдли. Столько лет отец восседал на вершине трона, закрывая глаза на все эти черепа на лужайках разных домов. Кто может представить, сколько семей оплакивали своих близких? Кто знает, сколько людей так и не обрели ясности и не получили возможности попрощаться? Все эти обезглавленные тела, выброшенные через мост Айлсбери, те несчастные семьи, у которых никогда не будет возможности похоронить своих близких.