Готовили вместе, улыбаясь и делясь впечатлениями, купались раздельно, хотя зайка явно была бы не против разделить со мной ванну. Но я лишь отшучивался, намекая той на то, что надо больше и чаще питаться, чтобы скорее прийти в форму. Зайка дулась, но не обижалась критически, понимающе вздыхая.

— Видели бы вы мою маму! — изрекает она, когда заходит в мой кабинет-спальню после принятия душа. — Ох, она была первой красавицей на деревне! Думаю, я в нее пошла и телом, и характером. Вот только надо набрать вес и вернуть форму. И вы сами увидите, какая я буду красивой!

— Ты и так очень красивая! — утешаю ушастую, не отрываясь от ноутбука. — Уверен, мы еще увидим разумных твоего племени и они будут без ума от твоего вида!

— Хозяин! — мгновенно нахохлилась Чана. — Мне не нужен никто кроме вас!

Улыбнувшись, хлопаю по сидению дивана рядом со мной. Дважды просить не приходится: зайка одним прыжком занимает предложенное место, сразу же протискивая голову на колени.

— Есть что-то интересное? — спрашивает ее любопытная мордашка.

Засранка! А то не понимает, что локтями упирается в мое причинное место! Мне и так трудно сдерживаться, находясь рядом с ней, так эта ушастая еще и флиртует! С трудом нахожу в себе силы сдержаться, гладя ее по голове. Хитрюга мурчит от удовольствия, закатывая глаза.

— Хм!

Я придумываю новую пытку через удовольствие, дотягиваясь до баночки с пластиковыми палочками для чистки ушей. Вообще, я макал их в спирт и протирал клавиатуру, но сейчас решаю использовать по назначению.

— Лежи смирно и не двигайся! — предупреждаю девушку, аккуратно укладывая ее голову боком, затылком к себе. Та удивленно вскидывает ушки, а мне как раз оно и надо! Пододвинув настольный светильник ближе таким образом, чтобы свет падал на ее голову, принимаюсь за очень ответственную работу. Поймав ее левое ушко, беру его в прочный захват и принимаюсь медленно водить ватной палочкой по внутренней области, счищая ту ушную грязь и серу, которая остается даже после тщательной мойки. Чана охает, Чана вертится и извивается всем телом, но ее головка ровно покоится на моих коленях, пока я физически насилую одну из ее ушных дырочек. Чем ближе к отверстию приближается палочка, тем громче стонет зайка, тем резче она дергается, явно испытывая что-то среднее между удовольствием и насилием надо собственным организмом. Думаю, ей самой трудно чистить и промывать такие длинные и глубокие меховые прокладки, служащие ей антеннами и слуховым аппаратом. А ведь за ними тоже надо регулярно ухаживать!

Я еще не почистил и половину одного уха, а пришлось сменить и выкинуть уже три палочки. Тогда меняю тактику. Беру пару салфеток и действуя ими как платком, слегка смачиваю в спиртовом растворе и аккуратно вычищаю многострадальное ушко, действуя на этот раз немного грубее.

— Глянь!

Показываю опешившей девушке грязные салфетки и палочки. Та пытается отмявкаться, что тщательно мылась и понятия не имеет, откуда все это взялось.

— Это все находится в твоих ушках, — говорю я. — Хорошо, что ты их моешь, но иногда надо и чистить хотя бы салфетками. Только очень аккуратно, чтобы ничего не повредить.

Выкидываю салфетки, вновь хватая палочку. Теперь, когда наружное ухо полностью вычищено, можно отодвинуть мех, скрывающий внутреннее ухо и…

— Матерь божья! — восклицаю, увидев там целые гроздья серы. — Да тут лопата нужна!

Приходиться вновь подключать салфетки, чуть ли не пальцами выковыривая серные залежи. Зайка едва не пищит, когда я грубо касаюсь чувствительных зон, но терпит, понимая, что просто так я не буду над ней корпеть. Спустя пару минут и несколько пачек изгвазданных салфеток, я облегченно вздыхаю, несколько раз проходясь по внутреннему уху палочками. Зато оно едва ли не сверкает чистотой!

— Ф-ф-ух! Готово! — восклицаю я. — Так, дай встану, надо приготовить еще салфеток. Кто бы могу подумать, что у тебя там все так запущено!

Ушастая встает, краснея.

— Так ведь у меня не было никакой возможности следить за собой, хозяин, — лепечет она.

— Ф-фух, не волнуйся, — улыбаюсь девушке. — Я не виню тебя. Просто не ожидал. Зато сейчас вычистим второе и ты будешь слышать в десять раз лучше!

Чана покорно ждет, пока я не займу свое место и уже не в пример скромнее, кладет голову на колени, носиком упираясь в мой живот, прикрытый рубашкой. Она еле слышно сопит, явно наслаждаясь моим запахом, пока я готовлю инвентарь для трудной и геморройной работы…

… — Вот и все! Наконец-то, — говорю, потягиваясь через минут двадцать. Но девушка уже давно и спокойно сопит в обе дырочки, обхватив меня лапками. Когда именно она уснула — для меня остается загадкой. Выскользнув из ее мягких объятий, решаю не будить зайку, но перенести в свою кровать. Уже заправляя на ней одеяло, борюсь над желанием лечь рядом, но понимаю, что спокойно выспаться мне, так или иначе, не удастся. Потому иду спать на диване, выключая в спальне свет…

Но стоило мне только сомкнуть глаза, как в комнату вбежала ошалевшая зайчиха, которая с разбегу прыгнула на диван!

— Хозяин! Хозяин! Вставайте! — заорала она дурным голосом. — Вставайте! Они растут! Они живые!

— Кто?! Где?! — пробормотал я, пытаясь понять, что происходит. — Чана, какого хрена? Который час?!

Но бешеная ушастая напрочь игнорировала мои слова, пытаясь стащить меня с ложа и уволочь в неизвестном направлении. Поблагодарив себя за то, что спал в одежде, нехотя сел и поймал взвизгнувшую Чану за хвост.

— Стой. Еще раз и по порядку. — Кто растет? Кто живой?!

— Так саженцы же, хозяин Магнус! — вскрикнула та, отбирая у меня свой хвостик. — Вы должны сами это увидеть.