— Возьмусь! — четко ответил Лекса.

Собственно, другого ответа он для себя и не предполагал, правда, летающие этажерки этого времени откровенно побаивался.

Вечером того же дня, он лично сходил на гауптвахту за Модестом и Фролом — командиры милостиво помиловали «алкоголиков» в честь предстоящего подвига.

— Ээ-э, прости командир… — виновато промямлил Модя, осторожно трогая шикарный фингал под глазом. — Отпускают, что ли? Но как так?

— Отпускают? — повторил за ним Федотка, хлюпая опухшим носом. — А взамен? Неужто Борух просто так помиловал? Не в жисть не поверю…

Выглядели оба красноармейца, мягко говоря, неважно. Опухшие, помятые, да и Баронов на славу отделал нарушителей дисциплины и воинского устава.

— Конечно, не просто так, — спокойно ответил Лекса, сурово смотря на проштрафившихся сослуживцев, и немного помедлив, ехидно поинтересовался. — Высоты боитесь, убогие?

Глава 13

С момента начала обсуждения плана, до начала его практического исполнения прошло почти полтора месяца. Как не старались, ускориться не получалось — никак не складывалась благоприятная оперативная обстановка. Да и сама техническая подготовка заняла много времени — только согласование, разрешения и перегон нужного количества самолетов из Ташкента длился три недели. А еще две недели их потом ремонтировали.

Алексей никуда не торопился и использовал это время максимально возможным образом. Тщательно отобрал личный состав группы, подобрал оснащение и вооружение, загонял бойцов до седьмого пота на стрельбище, лично слетал на рекогносцировку, изучил местность и пути отхода, словом — сделал все возможное для успешного проведения операции. Комиссар работал в тандеме, словно стенобитный таран, играючи, круша все возникшие проблемы. Лешка понимал, что комиссар руководствуется, в первую очередь, своим желанием выдвинуться на первые роли, но, справедливости ради, без его помощи, ничего бы не получилось. Выбивать пулеметы и остальное пришлось буквально с боем: на складах нашлось всего два исправных Льюиса, а в строевых частях становились на дыбы — не отдадим, хоть режь и все. К счастью, все получилось, по итогу, в свое распоряжение группа получила шесть Льюисов под отечественный патрон и два Мадсена, в том числе тот, с которым Алексей прибыл в Коканд. Пытались впарить четыре Шоша под родной, французский патрон, но от них Лекса сразу отказался. Только при виде жутковатого магазина, руки сами отказывались брать это чудо французского оружейного гения. До их отстрела на полигоне даже не дошло.

Пулемёт системы Льюиса или просто «Льюис» — британский ручной пулемёт времён Первой мировой войны. Был создан в 1913 году. Он входит в число первых ручных пулемётов, пришедших на замену станковым, которые не успевали за наступающими войсками

Ручной пулемёт системы Шоша — французский ручной пулемет времен Первой мировой войны. Этот пулемёт стал одним из первых ручных пулемётов начала XX века. Отличался крайне недоработанной конструкцией.

И вот, наконец, настал момент истины. На поле стояли в рядок и тихонько гудели расчалками под ветерком пять аэропланов — два двухместных немецких самолета «Эльфауге», британский «Авро 504», тоже двухместный и пара «Сопвичей Страттеров». Аэропланы выглядели жутковато: пузырящийся, штопаный, выцветший перкаль, закопченные движки, подрагивающие жидкие крылья и спички-шасси, но вся эта древняя машинерия летала и летала сравнительно неплохо — Лешка убедился в этом лично.

Летчики и техники возились с самолетами, личный состав группы дымил махрой и откровенно скучал на травке. Чуть поодаль торчало начальство в лице комиссара Баронова, комэска Казанцева, заместителя командующего ВВС Туркестанского фронта Лемана и начальника авиаотряда Межерауна.

Лешка нервничал, потому что время шло на часы — банда Муэтдин-бека вовсю хозяйничала на оперативном просторе, заняв несколько кишлаков, а все приданные силы вышли на свои позиции.

Но команды вылетать все не было, ждали какого-то чина из РВС Туркфронта. Лешка еще вчера попробовал поругаться с Бароновым на эту тему, настаивая, что операция секретная и всякая торжественность лишняя, но комиссар очень толково вправил ему мозги.

— Нихрена ты не понимаешь пока Лекса Турчин, — Баронов снисходительно усмехнулся. — Вот смотри, мы проводим очень важную операцию, в случае успеха подорвем силы басмачей во всей Ферганской долине. Не простая задача, совсем не простая, но мы ее выполним — я уверен в тебе и себе. Да, при этом мы руководствуемся своей революционной сознательностью, исполняем свой долг, так сказать, но… — комиссар сделал паузу, выпустив аккуратное колечко табачного дыма. — Но, никто этого правильно не оценит, мало того, ловко присвоят все лавры, а тебе, в лучшем случае, пожмут лапу. Да, да, так и будет, не таращи на меня глаза. Жизнь такая, несправедливая сука. Правильно это? Нет, Лекса Турчин, скажу прямо — совсем неправильно. Революционная сознательность и исполнение долга тоже требуют соответствующей оценки. Так вот дружище, пока ты носился по стрельбищу, гоняя этих ленивых ишаков, выбивал исправные пулеметы и снаряжение, летал на разведку, я нашел недостающее звено в нашей славной цепочке. Очень важное звено. Почему важное? Да потому что этот человек правильно подаст нашу победу и получит заслуженную награду. Не беспокойся, нам тоже от этой награды достанется с лихвой. Но не это главное — главное то, что, благодаря нам, он уйдет из этого болота наверх, а затем вытащит меня, а я потяну уже за собой и тебя. Переросли мы уже, давно переросли, так сказать, созрели для более важных дел. И чем выше мы заберемся, тем больше принесем пользы Родине. Понял Лекса Турчин, зачем нам это звено? Так что не пыли, я знаю что делаю. Скажет пару слов, надует щеки, пожмет вам грабки, делов-то, не рассыплешься, потерпишь…

Алексей проникся, благо сам, не меньше комиссара, хотел наверх, но по своим причинам. Так что пришлось терпеливо ждать.

— Едут, едут!!! — заорал один из мотористов, размахивая руками.

Лешка рывком встал и скомандовал:

— Становись!..

Отряд мигом выстроился в шеренгу. В группу Алексей отобрал десять человек, для большего количества транспорта все равно не хватало. Собственное отделение в полном составе и, вдобавок, привлек трех красноармейцев из роты ЧОН, тех самых двух, что взяли его в «плен» и китайца Женя — лучшего пулеметчика в гарнизоне. Из расчета, что в пассажирские места «Сопвичей», «Эльфаугов» и в «Авро» влезут по два человека. Получалось крайне тесно, но на тренировке справлялись. Контейнеры с оружием, боеприпасами и прочим уже были закреплены на крыльях. При бойцах оставались только холодное оружие и пистолеты Маузера, которые, для группы, с жутким скандалом выбил Баронов. По его словам, пришлось кому-то даже набить морду, во что Алексей не особо верил.

Жалобно поскрипывая рессорами, к самолетам подъехал покрытый толстым слоем пыли атомобиль неопределенной марки. Из колымаги неспешно выбрался бритый наголо невысокий толстячок в круглых очках и френче, в сопровождении молодого парня в белоснежной буденовке, с папкой в руках.

— Смирно! — зычно гаркнул Баронов. — Товарищ член Реввоенсовета, личный состав, отдельного сводного отряда для…

— Это что, мать вашу? — прибывший сразу вытаращил глаза на строй, а его потное лицо начало стремительно наливаться кровью. — Это… это кто, я вас спрашиваю? Совсем охренели? Где революционная дисциплина? Где образцовый воинский вид? Что за безобразие? Вы коз пасти собрались или боевую операцию проводить? Охренели, мать вашу?