— Иди нахер, обезьяна косоглазая! — Попович перепугано шарахнулся в сторону.

— Сама обесяна! — обиделся китаец. — Я китаися!

Все радостно заржали, в том числе Жень и военлет.

— Отставить! — сухо скомандовал Алешка. — Жень, ты на пост с пулеметом, прикрывать… — Лекса показал рукой на пригорок неподалеку. — Остальным разобрать оружие с боеприпасами и приготовиться к маршу. Дым может кого-нибудь привлечь. Шевелите булками…

Через десять минут все оружие и боеприпасы разобрали. На каждого, кроме военлета, пришлось по пулемету, а Лешка вооружился своим Мадсеном. Несмотря на свою архаичность, творение датских оружейников оказалось на удивление точным, удобным и надежным оружием. На Поповича вместо ствола навьючили сумки с дисками и магазинами. В итоге получалось тяжеловато, не меньше чем по сорок кило на брата, но от количества патронов прямо зависело выживание и все это прекрасно понимали. Лекса немного побаивался, что резкое сокращение состава отряда вызовет сомнение в целесообразности проведения операции, но никто даже словом не обмолвился. Попович что-то уныло бурчал себе под нос, но, как оказалось, просто жаловался сам себе на несправедливость жизни.

Алексей сориентировался, показал направление и сам занял место в авангарде.

Очень быстро солнце встало в зенит, навалилась свирепая жара, скорость продвижения сразу снизилась, а еще через час, начал резко сдавать военлет — еле передвигал ноги и даже пару раз упал. Пришлось срочно объявить привал.

— Привал полчаса, Костян, Федот, прикрываете…

Попович в буквальном смысле рухнул на камни и виновато забормотал.

— Я это… видать башкой приложило, в глазах все плавает. Но ничего, ничего… счас чуток отдохну и попру как лось. А вы ребята ничего, жилистые… буе-ее…

Военлет не договорил и содрогнулся в приступе рвоты.

Лешка дождался пока приступ пройдет, и по очереди распялил Поповичу пальцами веки.

— Не верти тыквой. Понятно…

Зрачок на левом глазу военлета сильно расширился, а правый, наоборот, сузился в горошину и ни на что не реагировал.

Лекса едва не выругался, такие симптомы могли свидетельствовать о тяжелом повреждении одного из полушарий. А это, в свою очередь, могло привести к большим проблемам — до места засады все еще оставалось около двух верст, и это расстояние надо было преодолеть до наступления темноты.

— Мутит, в ушах звенит, в глазах туман, взгляд не можешь сосредоточить?

— Угу… — белый как мел Попович кивнул. — Туман, розовый. Да не переживайте, с меня как с гуся вода. Не в первый раз. Чуток отлежусь и на взлет…

— Травмы головы были?

— А как же!.. — военлет гордо задрал нос. — А как не быть? Чай не пешеходный, а воздухоплавающий! У нас всегда так. Пятый раз уже, того… в хлам! Второй раз вообще полгода в гипсе и на расчалках. Башку тогда так садануло, что глаза вылезли! И ничего, летаю!

— Бля… — Фролка покачал головой. — Ой, дурак. Я пока летел чуть не обосрался со страху, а этот малахольный добровольно, раз за разом вверх лезет.

Серега просто посмотрел на военлета как на идиота.

— Совсем голова больной твоя, — Жень сочувственно погладил военлета по плечу. — Нисему не наусился. Умилать твоя сколо…

Попович вдруг вздрогнул, загребая ногами, отполз, уперся спиной в валун и, сипло зачастил, перепугано зыркая глазами по сторонам:

— Вы это, робяты! Не бросайте, а? Я пойду! Чесслово пойду! И дойду куда надо! Не надо, а? Лучше застрелиться!!!

Он схватился за кобуру, но Фрол быстро отобрал у него наган.

Взгляды всех присутствующих сошлись на Алешке. И в этих взглядах не мелькало даже капли сочувствия, чувствовалось, что все прекрасно понимают — военлет банальная обуза.

— Никто тебя не бросит, — уверенно и спокойно соврал Алексей. — Пойдешь, куда ты денешься. И сумки у тебя заберем, чтобы легче было. А начнешь опять ныть, сам застрелю. Понял?

— П-понял!!! — горячо пообещал военлет. — П-побегу, а как же, не сомневайтесь!

Лешка кивнул и через несколько минут отдал команду продолжить движение.

Целую версту проскочили без остановок, Попович шатался как пьяный, но не останавливался, но когда он захрипел, как загнанная лошадь, пришлось останавливаться вновь.

Рядом протекал ручей, когда Лешка отошел умыться, к нему присоединился Костя.

— Что с этим летающим делать собираешься?

— Не сможет идти, брошу, — сухо ответил Алексей. — Потом заберем.

Костя кивнул, помедлил немного и тихо задал вопрос:

— Вот что с тобой сталось Лекса? Ты другим стал, словно… словно в тебя… ну, кто-то влез тебе в голову. Ты не был таким, даже говорил по-другому. Да хотя бы это! Ты постоянно в небо пялишься, раз зырнул, крутнул башкой и пошел, потом опять зыркнул. Что хочешь там увидеть? А раньше не пялился. Не бывает так, раз и переменился.

«Кобылья сиська… — ахнул про себя Лекса. — В небо — оттого, что машинально дрон высматриваю, намертво въелось и не мудрено после такого. Вот и спалился…»

— Я твой друг, ты знаешь, голову за тебя положу! — продолжил Костя. — Скажи, не в жисть не выдам, вот те крест на пузе. Если бы только я заметил, пацаны уже об заклад бьются, что с тобой случилось. Федот клянется, что тебя подменили, подсунули другого Лексу. Да у тебя в голосе сталь дрожит, как командиром родился.