— Конечно... это так, — заикаясь, произнесла я. — Именно это я и имела в виду. — Я безжалостно ругала себя за то, что запинаюсь, как неловкий подросток.

Маттео Де Лука был в силах перевернуть меня с ног на голову. Одна неделя с ним, и я превратилась бы в Алису, падающую в кроличью нору и не представляющую, как вернуться домой. Он был, возможно, самой большой угрозой, с которой я когда-либо сталкивалась, и у меня не было другого выбора, кроме как залезть в его паутину.

Не попрощавшись, я повернулась к выходу, надеясь, что моя потребность в бегстве не слишком очевидна.

— Было приятно познакомиться с тобой, Мария, — окликнул он меня сзади, но я не обратила внимания на его слова.

Открыв входную дверь, я направилась к лифту. Это было очень трудное испытание — не ускорять шаг. Де Лука мог наблюдать за мной, и я не хотела давать ему больше доказательств того, что он как-то повлиял на меня. Несомненно, он уже решил, что его рост и должность запугали меня, и это было не так уж далеко от истины. Я ничего не боялась с самого детства. Я просто хотела быть свободной от него и от любого другого, кто думал меня контролировать.

Я ценила свою независимость выше всего — за исключением семьи.

Мафиозная организация моего отца спасла мне жизнь. Дала мне цель. Направление.

Это была организация людей, которые жили вне законов современного общества. Их уникальный кодекс молчания и насилия позволял мне направлять ненависть, которая кипела во мне, пока я не научилась контролировать ее. Владеть ею. Мой отец и его люди превратили меня из безрассудного, сопливого ребенка на грани самоуничтожения в сильную женщину, способную отправить мужчин на колени, а врагов — в могилу.

Я была обязана им всем.

Отдать свою жизнь в руки организации, заключив брак по расчету, вряд ли можно было назвать жертвой. Если бы не они, я была бы уже давно мертва. Вот почему я так строго придерживалась нашего кодекса. Я была обязана жизнью организации, и я должна была жить, неукоснительно следуя ее правилам.

Правительственные законы и постановления? Смешно.

Порядочность и мораль? Инструменты, используемые слабыми, чтобы сравнять счет.

Я бы не отказалась от своей власти, основываясь на чьих-то произвольных, ошибочных попытках добиться справедливости и равенства. Единственные законы, которыми я могла бы руководствоваться в своих действиях — это законы, изложенные в нашем семейном кодексе.

Ради Лучиано я бы отказалась от своей независимости.

Я связала бы себя узами брака с человеком, чья семья разорвала мою жизнь на куски.

2

МАТТЕО

Если бы мне не потребовалось так много времени, чтобы бросить курить, я бы зажег сигарету в ту же секунду, когда ураган Мария ворвался в мою дверь. Я почти чувствовал шелковистое прикосновение никотина, скользящего по моим венам, когда представлял себе, как втягиваю легкие Marlboro. Я уже десять лет не курил сигареты. Ничто в моей напряженной жизни не побуждало меня вернуться к этой пагубной привычке, но если бы что-то и могло, то это была бы Мария.

Она была не просто силой природы, она была катастрофой глобального масштаба.

Всемирного масштаба.

И она собиралась обрушиться именно на мой мир.

Так какого черта я позволяю этому случиться?

Я не был уверен, что хочу ответить на этот вопрос. Мария была тем острым корейским блюдом, которое, как ты знал, заставит вспотеть все твое лицо, но ты все равно ел его, потому что оно было слишком вкусным, чтобы отказаться от него. Эта женщина была уверена, что сделает мою жизнь сложной во всех отношениях, но крошечного вкуса сладкой покорности, которую она подарила, было достаточно, чтобы не дать мне уйти. Была доля секунды во время поцелуя, когда ее позвоночник расплавился в моих руках. Я вдруг стал человеком, застрявшим в пустыне, которому дали попробовать вкус воды, спасающей жизнь.

Я знал, что она не похожа на большинство женщин. По нашим данным, она редко общалась со своими сестрами, да и вообще с другими женщинами. Ее кузина, Камилла, за несколько дней до нашей встречи устроила девичник в шикарном баре. Один из моих людей сообщил, что Мария потягивала свой напиток, стояла у стены и давала отпор каждому мужчине, пытавшемуся заговорить с ней. Я не смог найти ни одной фотографии, на которой она бы улыбалась. Даже зная все, что я знал, я все равно был удивлен женщиной, которая ворвалась в мой дом.

Не просто удивлен — я был заинтригован.

Я мог бы отказаться от сделки. Моя жизнь была бы намного проще, если бы я это сделал, но маньяк-мазохист, живущий внутри меня, оживал при одном только намеке на вызов. Сумасшедший ублюдок.

Мария была не просто сложной, она была сумасшедшей. Ее единственное преимущество? Она не была голубоглазой миллионершей, тоскующей по любовным отношениям. Это было моим самым большим беспокойством по поводу всей этой затеи с того момента, как ее отец предложил брак, чтобы соединить наши семьи. Любая другая девушка Дженовезе была бы проблемой.