Он поднял пальцы в знак покорности и ушел.

Секундная стрелка даже не успела пройти весь путь вокруг циферблата моих новых часов Bulgari, когда мой брат снова прервал меня.

— Нона звонила, пока ты был занят. Сказала, что это важно. — Он дважды постучал костяшками пальцев по дверному косяку и исчез.

Когда я посмотрел на свой телефон, у меня было три пропущенных звонка от бабушки. В некоторые дни я чувствовал себя королем среди людей, а в другие задавался вопросом, не являюсь ли я прославленной няней, убирающей разлитую воду и успокаивающей сердитых малышей после истерик. От моих солдат до моих братьев, до брошенных подружек и оскорбленных деловых партнеров — всегда находился пожар, который нужно было тушить, и как у заместителя главы семьи Галло, все дороги вели ко мне.

Так получилось, что Нона была одним из моих самых любимых людей на планете, но в ее глазах все всегда было важно. В свои восемьдесят три года она видела смерть обоих родителей и двух из шести своих детей, включая мою мать. Каждое утро она ходила на рынок, чтобы купить продукты, которые планировала приготовить. Во время одного из таких походов она избила мужчину до потери сознания молотком 2x4 за попытку ограбить ее в зрелом возрасте шестидесяти одного года. Она работала в семейном магазине деликатесов, воспитывая своих детей, одного из которых она родила в обеденный перерыв и через час вернулась к продаже колбасы с новорожденным на груди. Она была самой жесткой, самой свирепой женщиной, которую я когда-либо знал.

Нона заменила мне мать, когда та умерла, и за это она всегда будет занимать особое место в моем сердце. Однако эта женщина могла быть совершенно сумасшедшей. Она регулярно звонила мне, сообщая важные новости, например, о прогнозируемом дожде или о простуде моей тети Терезы. Однажды она позвонила, чтобы убедиться, что я знаю, что в мясной лавке рядом с ее квартирой продаются бараньи отбивные.

Для Ноны Луизы все было важно, и она не переставала звонить, пока ее сообщение не было получено.

Я выбрал ее контакт в избранном и ждал, пока раздастся звонок. Мы неоднократно пытались купить ей мобильный телефон, но она отказывалась научиться им пользоваться. Вместо этого она крепко держалась за свой кнопочный стационарный телефон, висевший на стене в кухне.

— Алло? — раздался в трубке ее искаженный голос.

— Нона, это я. Филип сказал, что ты хочешь мне что-то сказать?

— А! Тито, как раз тот, с кем я хотела поговорить. — Она называла меня Тито с самого детства, утверждая, что я заслужил прозвище великан, пытаясь управлять семьей еще до того, как вылез из пеленок. — Сегодня утром я смотрела на карты, и когда я сделала твой расклад, я даже не хочу этого говорить. — Ее голос понизился, как будто ветры судьбы могли подслушать ее. — Это была карта смерти, Тито. Она появилась в твоем настоящем, что означает, что что-то грядет. Что-то большое.

Несмотря на то, что Нона родилась и выросла в Америке, она очень верила в карты таро, которым ее научила бабушка. На мой взгляд, если гадать на картах достаточно часто, то в конце концов можно точно предсказать судьбу, но это было примерно так же надежно, как бросать кости, и я не хотел делать ставки ни на то, ни на другое. Однако в данном конкретном случае ее карты оказались более точными, чем нет.

— Спорим, я знаю, что это.

— Знаешь? Скажи мне, — настаивала она.

— Есть новая татуировка, которую я планирую сделать на ребрах. — Это замечание должно было ее раззадорить — она ненавидела мои татуировки.

— Гах, — рявкнула она по телефону, несомненно, показав мне итальянский жест рукой. — Я пытаюсь подготовить тебя, помочь тебе, а ты выставляешь меня на посмешище.

Я не мог не засмеяться. — Нона, прости. Я не хотел показаться неблагодарным.

— Да, ты хотел. Не добавляй ложь к своим грехам.

— Ладно, ладно. Вот правда. Грядут большие перемены, но это еще не решено, поэтому я не хотел тебе говорить.

— Скажи мне сейчас. Это может быть смертная карточка для меня - мне восемьдесят три, ты знаешь. Может быть, завтра я не проснусь.

— Боже, Нона, прекрати! Ты знаешь, я ненавижу, когда ты так говоришь.

— Это правда.

— Нет, правда в том, что ты, возможно, переживешь нас всех.

— Я переживу тебя, если ты не скажешь мне, что будет дальше. Я слишком стара, чтобы быть терпеливой.

Я тяжело вздохнул. Теперь, когда мы с Марией встретились, я был более уверен в том, что расскажу своей семье. Я не хотел говорить им, если бы существовал хоть какой-то шанс, что сделка сорвется. — Я встречалась кое с кем.

Молчание.

Я боялся, что своими новостями довел старую женщину до сердечного приступа. — Нона? Ты в порядке?

— Кто эта женщина, с которой ты встречаешься? — Все притворства пожилой женщины были отброшены, когда вперед шагнула та, которая помогла мне вырасти. Нона была не просто свирепой — она была свирепой защитницей. Несмотря на ее заявления о том, что она хочет видеть меня остепенившимся, ни одна женщина никогда не была достаточно хороша для внука-первенца. В прошлом меня это всегда забавляло, но сейчас речь шла о Марии. Она собиралась стать моей женой, нравится это Ноне или нет, и мои собственные защитные инстинкты зашевелились.