— Я буду через минуту. Мои волосы не поддаются. — Ее приглушенный голос донесся из шкафа до того места, где я стоял в дверном проеме спальни. Она была приглашена сделать прическу и макияж вместе с остальными членами свадебной компании, но отказалась из-за беспокойства за свой желудок. Я не мог не задаться вопросом, не связано ли это больше с ее бойкотом самого мероприятия, чем с чем-либо еще.

Я покачал головой и вернулся в гостиную, как раз вовремя, чтобы застать звонок своего телефона. На экране высветилось имя Филипа.

— Да.

— У меня есть для тебя кое-какая информация, хотя я не уверен, куда именно она направлена.

— Стефано?

— Да. Я не могу найти ничего, напрямую связывающего его со смертью Марко, но я изучаю другой вопрос. Кажется, наш парень был связан со смертью женщины, которая жила рядом с ним. Возможно, это совершенно не связано, но что-то в этом было не так. Я решил разобраться в этом.

— Связано? Его просто допрашивали по поводу ее смерти или это пошло дальше?

— Он был подозреваемым номер один — его обвинили и арестовали, но когда пришло время для предъявления обвинения, его отпустили за недостаточностью улик.

— Когда она была убита?

— Летом 2002 года.

— Это всего за несколько месяцев до убийства Марко, — размышлял я. — Я не понимаю, как эти два события могут быть связаны, но продолжай копать. Я согласен, что там может быть что-то. Ты узнал что-нибудь еще о смерти Марко? — Я приказал Филипу как можно незаметнее выяснить все, что он сможет, о смерти Марко и о том, как это может быть связано со Стефано. Я не хотел разжигать неприятности, если в утверждениях Марии не было ни капли правды. Филип мог быть занозой в моей заднице, но я доверял ему больше, чем кому-либо другому, в том, что он будет следовать моим инструкциям.

— Парень был убит парой язычников.

Мои брови сжались в узел от замешательства. Каким образом, блядь, язычники играют в это дело? Они были безжалостной мотоциклетной бандой на всем восточном побережье. Они были первыми, кто принял нашивку 1% — обозначение того, что они один процент мотоциклистов, живущих вне закона. И они относились к этому серьезно. Ни одна из семей не любила приближаться к ним, потому что они были чертовски непредсказуемы.

— Зачем язычникам охотиться за ребенком Энцо? И почему Мария считает, что Галло связаны с его смертью?

— Никто с нашей стороны не знает, что именно произошло, но говорят, что Энцо пришел на следующее заседание Комиссии после смерти сына и представил семейное кольцо Галло в качестве доказательства причастности Галло. В тот день Лучиано объявили войну, и Анджело был очень рад вступить в нее.

Мог ли Анджело стоять за смертью ребенка? Вполне возможно, но спросить его сейчас было невозможно, а он никогда не хранил письменных свидетельств о чем-либо в своей жизни. Когда он умер, в его доме не осталось почти никаких личных вещей, не говоря уже о свидетельствах его жизни в семье.

— Ты молодец, Филип. Но мы должны выяснить, чье это было кольцо. Это должен быть ключ — кажется слишком удобным, чтобы он был у язычников.

— Это точно мои мысли, — согласился мой брат.

— Продолжай копать, но не забывай делать это тихо, — напомнил я ему.

— Ты собираешься рассказать мне, какого черта все это делается? — В его голосе звучал оттенок раздражения. Он хотел, чтобы я показал свои карты, но забывал, что в этом сценарии я был его боссом, а не братом.

— Нет, и тебе лучше знать, чем спрашивать. Если бы я хотел, чтобы ты знал мои причины, я бы тебе уже сказал. — Он был воспитан в этой жизни так же, как и я, и знал, что к чему. Черт возьми, когда я стал заместителем босса и взял его с собой в качестве второго помощника, я четко определил характер наших отношений.

— Я знаю, но спросить стоило.

— Может, если ты будешь меня достаточно раздражать, — ответил я ему.

Он надулся. — Позже, босс. — Я услышал ухмылку в его тоне и не смог сдержать собственной улыбки. Что такого было в младших братьях и сестрах, что делало их такими чертовски достойными прощения?

Я сунул телефон в карман пиджака и направился в спальню, как раз когда каблуки Марии начали стучать по каменному полу. София выбрала для своих подружек невесты серое бархатное платье цвета пурпурного металла. Струящееся платье было длиной до пола, что помогало справиться с октябрьской прохладой, со свободными короткими рукавами и крестообразным передом, подчеркивающим объемную грудь Марии. На ней оно смотрелось потрясающе — даже бархатный блеск, который на другой женщине мог бы показаться нелестным, подчеркивал идеально гладкие изгибы Марии. Возможно, другие с этим не согласятся, но в моих глазах Мария намного превосходила свою сестру.

Я молча пожирал ее глазами, пока розовый цвет не окрасил ее щеки. — Нет слов, как ты прекрасна.

Она скрестила руки в несвойственной ей застенчивой манере. — Давай просто покончим с этим.

Я сократил расстояние между нами, взял пиджак, который она держала в руках, и держал его распахнутым, чтобы помочь ей просунуть руки внутрь. — Через несколько часов все закончится, и я буду рядом с тобой всегда, когда это будет возможно.

Она наконец-то встретила мой взгляд и неуверенно кивнула.