Мне никогда не следовало открывать рот в тот вечер.

— Неважно. Я решил, что хочу услышать это от тебя. Я не хочу спрашивать твою мать, почему ты ее ненавидишь. Я хочу, чтобы ты рассказала мне.

Я тоже хочу тебе рассказать. Я устала нести этот груз одна.

Боже, я действительно хотела рассказать ему. Я была шокирована тем, насколько сильным было желание выложить все свои проблемы к его ногам, но не могла поддаться. Он вел дела с Лоуренсом, и у них есть какое-то прошлое. Я не могла позволить себе забыть, что он один из них, как бы ни было велико искушение.

— Мне никогда не следовало говорить об этом — я просто выплеснула эмоции. Если ты надеялся на объяснение, боюсь, тебя ждет разочарование.

Жар в его глазах разгорелся. Он, казалось, обдумывал следующий шаг, когда его взгляд зацепился за пакет в моей руке. Возможно, он не знал магазин, но догадаться, что за покупки я сделала, было несложно. Я держала небольшой белый подарочный пакет с черной папиросной бумагой. Название магазина написано сбоку изящным черным шрифтом. Это практически кричало о нижнем белье.

Оран протянул руку в безмолвном требовании.

Я с самодовольством передала ему пакет. Пусть понервничает, зная, что на мне под одеждой. Это справедливо, учитывая, как сильно он отвлекал меня в последнее время.

Я внимательно наблюдала за ним, пока его большие, сильные пальцы извлекали из пакета нежный красный шелк. Раскаленного желания, которое я ожидала увидеть в его взгляде, не появилось. Вместо этого он устремил на меня глаза, острые как серебряные кинжалы, и каждую мышцу его тела словно сковало.

— Ты, блядь, не наденешь это для него.

ГЛАВА 11

Я был слишком зол, чтобы играть прекрасного принца. К черту. Я скорее перекину ее через плечо и запру, чем позволю этому старому ублюдку увидеть ее в том, что должно было быть предназначено для меня.

Господи, я не знал, откуда берутся эти мысли.

Я вышел из-под контроля и не мог заставить себя заботиться об этом.

Она начала отвечать, и я понял по огню в ее глазах, что мне не понравится то, что она скажет. Я прервал ее, прежде чем она успела произнести слово. Схватив за запястье, потащил в переулок рядом со зданием. Это было не особенно уединенное место, но лучше, чем выяснять отношения на чертовом тротуаре.

— Веллингтон ведет тебя в клуб на ужин сегодня вечером? — Слова заставили мою челюсть напрячься.

— Да. — Вызов. Так много чертова вызова.

— Ты не хочешь быть с ним, я знаю это. Ты пришла в Bastion не просто так. Я не заставлял тебя — ты пришла сама. Так почему, черт возьми, ты все еще продолжаешь видеться с ним?

— Я говорила тебе, это сложно.

— Ничего не бывает настолько сложным.

— Может, для тебя, — огрызнулась она.

Мой разум лихорадочно работал, пока я смотрел на нее. Мне нужно было действовать осторожно, но мое раздражение окрасило зрение в красный, затрудняя видеть что-либо, кроме желания добиться ее подчинения.

Зажигалка оказалась в моей руке прежде, чем осознал, и я щелкнул ею.

— Можешь поклясться своей жизнью, что он никогда этого не увидит?

— Ты не посмеешь. — Она смотрела на меня с широко раскрытыми глазами.

— Детка, ты даже не представляешь, на что я способен.

Она скрестила руки на груди и сузила свои голубые глаза, полные гнева.

— Хорошо, я клянусь, что никакой другой мужчина не увидит это белье.

Моя улыбка медленно расползлась по лицу.

— Неправильный ответ.

Она могла пытаться дерзить мне, но это не спасло бы ее. Маленькое пламя едва коснулось тонкой черной папиросной бумаги, прежде чем жадный огонь поглотил ее.

Челюсть Лины отвисла, ее глаза расширились от ужаса. И… печали…

Черт, я не хотел расстраивать ее. Я пытался этого избежать. Находиться рядом с Веллингтоном, одетой или нет, было опасно для нее во многих отношениях.

Я отшвырнул дымящийся пакет подальше от нас и прижал ее к каменной стене, заставляя посмотреть на меня со слезами на глазах.

— Смотри на меня, Лина.

Вопросы и неуверенность крутились в ее глазах, как маленькие голубые водовороты хаоса.

— Почему, Оран? Почему ты это делаешь?

Нас разделял всего дюйм, и мое тело кричало от необходимости сократить это расстояние, настолько, что мое дыхание стало прерывистым и поверхностным.

— Потому что тебе это нужно. Тебе нужна моя помощь, хочешь ты этого или нет.

Это должно было быть ложью — фразой, которую сказал, чтобы завоевать ее доверие, — но вместо этого слова звучали искренне даже для моих собственных ушей. Когда дело касалось ее, мои действия больше не были мотивированы исключительно местью. Я не знал, что это значило для меня, и не хотел об этом думать.