Я внимательно прислушиваюсь.

И я начинаю понимать, что эта дама злится на свою горничную. Насколько я только мог уследить за крайне неровным течением рассказа и понять его смысл по некоторым отрывочным словам, у этой дамы случилось ужасное, невероятное несчастье: когда она пришла перед обедом переменить платье, горничной не оказалось дома. Она ее искала повсюду, но никто не мог ей сказать, где она. И она вернулась только в половине восьмого!.. Такие названия, как „девчонка“, „мерзость“, „тварь“ так всыпались у нее и произносились при этом с таким презрением, как будто речь шла не о человеческом существе, а об отвратительном животном, грязной болезни, помоях. И как бы в ответ на возражение, которое не дошло до меня, я услышал:

— Не правда... Я ей приказала здесь быть в шесть часов. А если бы я и забыла ей сказать? Разве она не обязана быть здесь, в моем распоряжении, всегда, во всякое время дня и ночи? Не понимаю, почему ты ее защищаешь? Разве это не возмутительно?.. Такая гадость... Да ты сперва...

Мои соседи повидимому переменили свои места, и до меня доходит только какое-то невнятное жужжание.

— Конечно... конечно... раздается через некоторое время голос мужа уже с другого конца комнаты.

— Зачем ты мне это говоришь? — возражает жена. — Что же я, по твоему, не знаю, что я делаю?..

Слышны тяжелые удаляющиеся шаги вдоль стены... Говорит муж, но нельзя разобрать. Это какое-то монотонное завывание, нечто в роде: у-у-у-у-у...

В ответ раздается пронзительный голос жены, словно полотно разрывают за стеной:

— Нет, нет, довольно... Не надо мне этой бездельницы, мерзкой девчонки. Завтра же утром рассчитаю. Подумай только, я сама должна была... слышишь... я сама должна была зашить себе подвязки? Ведь это же не выносимо...

Голос мужа теперь сопровождается дребезжащими звуками заводимых часов:

— У-у-у-у-у.

— Что?.. Что ты говоришь?.. Да ты с ума сошел...

Я приложил ухо к стене, но не могу уловить ответа. Но по мягкой интонации я догадываюсь, что голос защищает горничную:

— У-у-у-у-у!

— Нет, нет... и нет, — трещит голос жены, — Завтра же утром ее ноги не будет здесь.

— У-у-у-у-у...

— За дорогу? Заплатить ей за дорогу? Вот еще выдумал!

— У-у-у-у-у...

— Устроится. Я не за пустяки ее разсчитываю... Пусть на себя пеняет.

— У-у-у-у-у...

—Ты с ума сошел? Я не желаю никаких извинений. Не нужно мне этого...

— У-у-у у-у.

— А! хотела бы я посмотреть...

— У-у-у-у-у...

— Оставь меня в покое!.. Замолчи ты!.. Ложись спать!..

Наступает молчание... но скоро поднимается возня. Слышно, как что то передвигается... шуршит шелк... звенят стаканы... выливают воду из кувшина... что-то снимают и опять ставят па мраморный столик.

Но через несколько минуть после нового у-у-у со стороны мужа жена отвечает еще более пронзительным голосом...

— Бесполезно... Нет хуже этой девчонки... Заболей хозяйка, разве станет опа сторожить день и ночь за дверью? Дождешься, да!

— У-у-у-у...

— Да, так... Я же тебе говорю, что так!..

— У-у-у.

— Да чего ты ее так защищаешь? Право, странно!

— У-у-у?

— О! ты... с твоими страстишками!

— У-у-у... у-у?

— Да, ты... Еще бы... Я давно подозреваю... Ну, теперь конец вашим шашням... Но крайней мере, в моем доме этого больше не будет...

— У-у-у-

— Оставь меня в покое... Не смей мне больше говорить об этом... раздевайся...

— У-у!

— Молчать! свинья!

Опять молчание, Но чувствуется, что муж очень взволнован... Он ходит взад и вперед по комнате и ворчит...

Вдруг раздается голос жены:

— А! Благодарю покорно!.. Опять целую неделю ног не мыл... Вот тоже удовольствие спать с таким человеком!..

— У-у-у...

— Ах, оставь!..

— У-у-у...

— Оставь!..

Затем опять шаги по комнате... Передвигаются стулья, скрипит кровать... и затихает... Наступает глубокая тишина.

После нескольких минут молчания голос жены звучит не так пронзительно... более нежно...

— Нет... оставь меня... Не сегодня... ты сегодня не заслужил... Руки... руки свои!..

Затем слабые вскрикивания... короткие поцелуи... долгие поцелуи... сопение... то вместе... то отдельно... И нежный, очень нежный голос жены:

— Дорогой мой... Ох! да... так... Ах, Боже!..

Еще через несколько секунд крик... и эти слова благодарности:

— Мой дорогой... мой милый мальчик... моя милая крошка...