Строго говоря, в наших рассуждениях содержится также констатация, что при актуализации процесса коммуникации, во время передачи знака, его физическая сторона, сигнал, связана с двумя (или несколькими) содержаниями сознания – коммуникатора и реципиента (-тов), – которые не обязательно должны полностью совпадать. Иногда здесь могут обнаруживаться значительные расхождения в отношении как внешних, так и внутренних характеристик содержания сознания. Это чересчур легко забывает специалист, стоящий на позициях теории информации, идеализируя «общий запас знаков».

В зависимости от обстоятельств и от отношения партнеров по коммуникации к существующим общественным условиям и мнениям доминируют каждый раз разные объединенные в сознании признаки реальных предметов. Каждый человек выступает как производитель и как потребитель знакового отношения (выразителем которого является сигнал) и как представитель по крайней мере одной социально-исторически детерминированной группы. Решающее влияние на отношения между социальными группами, которые могут принимать самые разные конкретные формы, оказывают в конечном счете классовые отношения. Звуковой комплекс крестьянин обозначает в одном случае (первоначально) класс частных владельцев сравнительно небольших земельных участков, которые каждый обрабатывает самостоятельно, или с помощью своей семьи, или нескольких батраков для собственной выгоды. В другом случае это слово обозначает класс членов сельскохозяйственного производственного кооператива, которые сообща трудятся в специализированных бригадах по методам, схожим с промышленными. Это слово, следовательно, вызывает у партнеров по коммуникации различные, далеко не идентичные классовые представления, которые объединяет лишь то общее, что они относятся к людям, занятым в сельском хозяйстве. Но даже если оба партнера по коммуникации будут иметь в виду только кооперированного крестьянина и говорить исключительно об объективных вещах, как, например: «Крестьяне сельскохозяйственных кооперативов начинают сообща готовиться к весенним работам», то слово «крестьянин» будет иметь для гражданина социалистического государства иное значение, чем для сторонника капитализма. Для одного кооперативный способ труда означает условие освобождения трудового крестьянства в союзе с рабочим классом от материальной и духовной отсталости. Для другого такой способ труда знаменует собой ликвидацию мнимой независимости и частной собственности, то есть основного признака, на который опирается его исходное классовое сознание [164] .

Таким образом, наряду с фактором объединения знак содержит также и фактор разделения:

1) Знак находится между коммуникатором и реципиентом, которые каждый раз формируют значимость знака в акте коммуникации. Намерение коммуникатора вызвать коммуникативный эффект может быть реализовано только в сознании реципиента.

2) Взаимосвязь между сигналом и сознанием и даже сам способ существования выражаемого сигналом содержания сознания дискретны.

Единство сигнала и содержания сознания, существующее у коммуникатора, разрывается в момент выхода сигнала в процессе коммуникации; вновь оно восстанавливается лишь в сознании реципиента. То содержание сознания, которое соответствует поданному при коммуникации сигналу, существует только как поделенное между коммуникатором и реципиентом. В случае, если оно воспринимается в целом одинаково, содержание сознания является надындивидуальным, общественным феноменом, формой существования общественного сознания, только заключенной в индивидуальные формы.

Проведенные немногочисленные исследования показали, что языковой знак при каждой его актуализации в процессе коммуникации в речи или тексте обнаруживает противоположные, зависящие от различных соотносимых систем стороны, которые при одностороннем рассмотрении понятийно исключают друг друга. В знаке каждый раз оказываются объединены физическое и идеальное, единство и различие сторон, непрерывность и дискретность их взаимосвязи. Это единство противоположных сторон основывается на условиях существования знака и обоих его компонентов. Сигнал был бы бессмысленным шумом или беспорядочными каракулями, если бы он не выражал содержание сознания. Последнее в свою очередь не было бы коммуникативно, и, поскольку составляющие его обобщения, несмотря на все индивидуальные модификации, по своей природе общественно выработаны и детерминированы, оно не могло бы существовать вне связи с взаимопонятными сигналами. Знак как целое состоит в конечном счете только во взаимосвязи обеих сторон, в их способности вызывать каждый раз соответственно одна другую. Объединяя заключенные в знаке противоречия, физический, ощутимо материальный сигнал обеспечивает единство знака.

Обе стороны знака связаны друг с другом особой формой взаимного соответствия, которую мы предварительно назовем, как это принято, на основе ее общественного генезиса и обусловленности конвенцией. Но при этом мы имеем в виду, за исключением особых случаев, не произвольное соглашение, а историческую, постепенно закрепившуюся связь, возникшую в ходе общественной практики [165] .

На синхронном срезе определенного языкового состояния вся масса заложенных в знаке связей представляется как нечто застывшее, преемственное и непреложное. По своим результатам конвенция проявляется как некоторое состояние, имеющее, однако, относительный характер. Вследствие зависимости от коммуникации конвенции свойственны некоторая внутренняя нестабильность и изменчивость, так как отдельные коммуникативные процессы вызываются беспрерывным движением и постоянным совершенствованием материальной и духовной жизни общества, что никогда не происходит в совершенно одинаковых условиях. В поле зрения оказываются все новые аспекты обсуждаемых предметов и ситуаций. В результате практической преобразующей деятельности общества в ее материальной и идеальной сферах постоянно возникают новые предметы и ситуации. Кроме того, каждый человек, усваивая язык, в какой-то степени повторяет динамику того процесса, в результате которого образовалась существующая конвенция. Он как бы сам устанавливает существующие языковые связи, постепенно усваивая таким способом все те правила, которые необходимо соблюдать при употреблении сигналов в ответ на явления действительности.

Конвенция, лежащая в основе языкового знака, включает в себя уже с самого начала противоречивые элементы. Она опирается в качестве предпосылки на соответствие между тем, что имеет в виду коммуникатор, и тем, что понимает реципиент, между намерением и эффектом его реализации в процессе коммуникации. Та значимость, которую имеют темы коммуникации для отдельного человека, и их релевантность для коллектива людей также являются неотъемлемыми составными частями конвенции как необходимо взаимосвязанные противоположные полюса. Поскольку конвенция при каждом употреблении знака нуждается в новом подтверждении и каждый человек в своем онтогенезе как бы заново создает ее, конвенция объединяет свойства процесса и свойства состояния, динамический и статический моменты. Но несмотря на это противоречие, конвенция обеспечивает единство знака и служит базисом для взаимодействия между семантической и несемантической сторонами языка.

В то время когда признаки явлений действительности и мышления (которые в связи с предметно-практической и теоретической деятельностью получают коммуникативное выражение) абстрагируются в результате человеческого познания от своих носителей, объединяются в зависимости от практических целей коллектива и прочно связываются с определенными сигналами, в знаках языка возникают референты значения.

В процессе формирования референтов значения и их передачи во время коммуникативного акта сигналы являются инструментом, необходимым для абстрагирования и обобщения выражаемых признаков, а также для выражения образовавшихся в связи с этим комплексов признаков [166] . Сигналы и соответственно их закрепленные в сознании инвариантные характеристики являются для мышления теми общими признаками в их предметном и целостном виде, которые фактически выступают как индивидуальные свойства многочисленных конкретных предметов действительности. В этом наглядно проявляется диалектическое единство объединяемых конвенцией компонентов знака.