· das grune Fliessband,

· das Schwarzmachen des Ackers и т.п.

представляют собой заимствования из языка прессы, но образность способствовала их закреплению в разговорной речи.

Изменения в коммуникативных отношениях общества приводят, как правило, и к сдвигам в коммуникативной функции отдельных форм существования языка. Оттеснение нижненемецкого диалекта, происходящее в течение столетий по мере распространения верхненемецкого языка и прогрессирующее с ростом обобществления сфер труда и быта, представляет собой типичный пример этого взаимоотношения языковой коммуникации и функции систем языка. Оказалось, что значение диалекта в коммуникации снизилось в той мере, в какой выросли коммуникативные потребности общества, изменившегося в ходе своего научного и технического развития. Сегодня диалект уже не может обслуживать все коммуникативные процессы в социалистическом сельском хозяйстве. Как единственное средство коммуникации, он недостаточен там, где речь идет о руководстве производством, о применении в сельском хозяйстве промышленных методов, о получении квалификации или же о прогрессе в области духовной и культурной жизни на селе. Но несмотря на большие изменения в социалистическом сельском хозяйстве, нижненемецкий диалект еще не потерял своего значения, на нем продолжает говорить трудовое население. Чтобы выяснить сегодняшнюю сферу действия нижненемецкого диалекта в сельскохозяйственной коммуникации, мы провели в исследуемой области опросы. Исходя из того, что выбор языкового средства зависит от коммуникативной ситуации, мы отошли от практиковавшегося до сих пор метода («Вы говорите на диалекте? – Да / Нет») при решении вопроса о сфере действия диалекта и опирались на четыре основных типа ситуаций. Мы спрашивали о том, какое языковое средство – верхненемецкий или нижненемецкий язык – употребляется главным образом во время трудового процесса, на собрании, в кругу близких и на досуге. При этом, разумеется, мы должны были абстрагироваться от частных факторов, влияющих на речевое поведение. Задача сводилась к тому, чтобы составить приблизительное представление о том, обладает ли еще нижненемецкий диалект коммуникативным значением в ситуациях, характерных для коллективного труда и человеческого общежития. Исследования проводились в 34 сельскохозяйственных кооперативах, 11 крупных кооперативах, пяти кооперативных объединениях и трех народных имениях в округах Вольгаст, Юкермюнде, Пазевальк, Анклам, Нойбранденбург, Деммин, Грайфсвальд, Гриммен, Штральзунд и Рибниц-Дамгартен. Таким образом, были охвачены граничащие друг с другом места, примерно треть всего ареала. Внутри отдельных кооперативов и объединений вводилась дифференциация по специальностям (полеводство, животноводство и др.), а также по принадлежности к руководству или управлению. Другие социологические изыскания в рамках этого исследования не проводились. Цель опроса заключалась в выявлении типичного для данных групп поведения в плане наиболее часто используемого средства языковой коммуникации: верхненемецкого или нижненемецкого языка. Как и ожидалось, поведение выбранных социальных макрогрупп очень сильно различалось. В процессе работы на диалекте еще часто говорят члены животноводческих и полеводческих бригад. В этом аспекте полеводческие бригады, в которых по крайней мере две трети членов говорят на диалекте, на всех исследованных сельскохозяйственных предприятиях лидируют, второе место занимают животноводческие бригады – это вторая по величине производственная группа внутри кооперативов и объединений, члены которой употребляют еще преимущественно, то есть больше половины из них, диалект. Правда, хотя здесь и используют диалект в процессе работы, но не в большинстве случаев и почти никогда не прибегают к нему в важных деловых беседах. Исключение составляют те бригадиры, которые для улучшения рабочего климата и, если это допускает состав бригады, на небольших производственных совещаниях дают указания по организации и технике труда на нижненемецком диалекте. На более высоком руководящем уровне, включая научных и агротехнических специалистов, в крупных кооперативах и объединениях верхненемецкий язык является единственно возможным и единственно применяемым коммуникативным средством во время работы. В небольших кооперативах ситуация еще зачастую другая; так, например, председатель кооператива «Грос Кордехаген» (округ Штральзунд) высказался по этому вопросу следующим образом:

Еще более, чем уровень руководства, далек от диалекта управленческий аппарат, что, с одной стороны, имеет деловые, а с другой – личные причины, так как это преимущественно молодые женщины неместного происхождения. Кроме того, в отличие от ситуации с руководством здесь отсутствуют стимулирующие употребление диалекта прагматические мотивы – руководство людьми, рабочий климат и т.п. Местные различия в речевом поведении отдельных групп сравнительно малы. В округе Гриммен в целом еще большое распространение диалекта в коммуникативном процессе сказывается на речевом поведении руководящего и управленческого аппарата, так что здесь показатели доходят до 50% и выше. Из общего трудового процесса отчетливо выделяется речевое поведение на совещаниях и собраниях. Здесь диалект имеет очень ограниченную сферу действия. «Между собой» члены животноводческих, полеводческих и технических бригад употребляют диалект еще примерно в 20% ситуаций, при этом, правда, они часто переходят с нижненемецкого на верхненемецкий и обратно. Во всяком случае, члены руководства прибегают в речи к диалекту в стилистических целях (см. ниже), когда разговаривают с местными жителями. Коммуникативная функция диалекта при употреблении его в двух других сферах, в семье и на досуге, также неоднородна. Свыше двух третей основных носителей диалекта в кооперативах, членов животноводческих и полеводческих бригад, говорят на нижненемецком диалекте в свободное от работы время (за исключением того времени, когда они учатся), и это вообще самые высокие показатели. Представители руководства и управленческого аппарата также, по их собственному признанию, в свободное время чаще всего говорят по-нижненемецки (plattdeutsch). Напротив, в семье, и особенно в молодых семьях, диалект почти не играет роли. Прежде всего из-за подрастающих детей диалектом пользуются ограниченно или совсем от него отказываются даже в тех семьях, где оба родителя в других ситуациях охотно говорят по-нижненемецки. И опять-таки в кругу семьи на диалекте говорят члены животноводческих и полеводческих бригад среднего поколения – примерно половина из них все еще употребляет в семье нижненемецкий. Это относится также примерно к 20% представителей руководства. Оценивая результаты наших наблюдений и опросов, направленных на выяснение коммуникативной функции диалекта в сельском хозяйстве, мы намеренно не учитывали территориальные и структурные аспекты, чтобы определить приблизительный типичный средний уровень. Но как мы уже указывали, тенденция языкового развития в области сельского хозяйства зарождается на передовых производственных предприятиях. В крупных кооперативных объединениях уже сегодня говорят на диалекте гораздо меньше. Все руководящие должности заняты молодыми профессиональными кадрами, которые почти не употребляют диалект, а по мере повышения квалификации и уровня образования тружеников среднего возраста и это поколение постепенно переходит к верхненемецкому языку. Географическая разобщенность, кооперативы малых организационных форм сегодня являются факторами, способствующими сохранению диалекта.

Процессы языковой интеграции, начиная от сглаживания диалектной специфики и кончая полным исчезновением диалекта, активно стимулируются в наши дни слиянием кооперативов в сельскохозяйственные объединения, так же как этому способствовало в свое время создание самих кооперативов. Процесс коллективного труда в большей степени, чем раньше, делал необходимым коммуникативное средство, понятное всем участникам производства, а именно разговорный язык в севернонемецкой форме. Чтобы оценить, в какой мере труженики сельского хозяйства осознают эти объективные факты, мы задали 130 представителям всех сельскохозяйственных профессий вопрос о том, расширилось или уменьшилось употребление диалекта после создания кооперативов и народных имений. 38 из 54 опрошенных рабочих-мужчин сказали, что в кооперативах они говорят по-нижненемецки меньше, чем до их создания, 18 человек – что в их речевом поведении ничего не изменилось в связи с образованием кооперативов. Из 14 работниц 12 стали больше говорить на верхненемецком, у двоих речь не изменилась. У служащих перемен не произошло. 8 опрошенных председателей кооперативов с тех пор больше говорят на верхненемецком языке, так же и 13 из 15 представителей научных кадров. Бригадиры тоже признают большую употребительность разговорного языка: из 11 опрошенных 8 подтвердили, что они сейчас больше говорят по-верхненемецки. Напротив, из 21 человека мастеровых 10 подчеркнули, что в процессе коллективного труда они стали больше пользоваться диалектом, 11 не заметили никакого изменения.

Даже если проведенный опрос дает лишь ограниченную информацию, он, однако, отчетливо показывает тенденцию развития в сторону разговорного языка и вытеснения диалекта в процессе коммуникации.

Если попытаться ответить на вопрос, в какой степени диалект в наши дни еще способен удовлетворять требованиям повседневной коммуникации в области современного социалистического сельского хозяйства, и проанализировать для этой цели нижненемецкую разговорную речь рабочих, служащих и руководящих кадров среднего и молодого возраста, то мы обнаружим, помимо уже описанных свойств, характерную языковую особенность. Это кажущийся произвольным попеременный переход в речи говорящего от нижненемецких частей предложения к верхненемецким; такие колебания распространяются на целые предложения или лишь на некоторые элементы структуры. Подобная вариативность встречается настолько часто, что ее следует считать типичным признаком современного нижненемецкого диалекта. Мы здесь не будем подробно рассматривать ее многочисленные формы проявления и психологические мотивы, для нас важнее рассмотреть вариативный характер языка в плане коммуникативных возможностей диалекта. Можно предположить, что носителю диалекта эта новая форма речи позволяет приспособиться к новым предметам коммуникации и коммуникативным ситуациям. О диалекте обычно судят по тому, удается ли ему собственными языковыми средствами выражать многообразные новые понятия и отношения. Однако не это имеет определяющее значение для его существования и жизненности, а то, в какой мере диалекту удается участвовать в коммуникации в области именно этих новых понятий и изменившихся отношений. Вариативность в речи в смысле перехода с верхненемецкого языка на разговорный и обратно означает придание верхненемецкой речи большей непринужденности посредством диалектных вставок и часто применяется сознательно в стилистических целях. С другой стороны, выделяется речь, вариативный характер которой связан с тем, что говорящий в зависимости от своего собеседника или слушателей, от ситуации, предмета коммуникации, характера и цели сообщения переходит от одной формы языка к другой более или менее непроизвольно.

При неожиданном переходе с нижненемецкого на верхненемецкий язык и обратно в речи одного лица не прослеживается четкой закономерности. Но изучение многочисленных магнитофонных записей и наблюдения диалогов показали, что такой переход в большинстве случаев происходит тогда, когда хотят подчеркнуть важность очередного сообщения. Формально этому процессу способствует тот факт, что одно слово, которое нужно для понимания заимствовать из соответствующих других систем языка, часто влечет за собой по ассоциации ряд других, например верхненемецкие Technik, SVK, Rente, ср.:

Весьма типичен следующий обмен репликами, имевший место на собрании бригады трактористов:

Особое значение для вариативного характера речи имеют, кроме того, стереотипные выражения и поговорки, которые употребляются в форме, принадлежащей к соответствующей языковой системе. Нижненемецкий диалект, например, имеет достаточно подобных примеров:

· mit allem Drum und Dran,

· grosse Klasse,

· Ende vom Lied,

· Nerv toten и т.д.

В разговорном языке:

· so’n Schiet,

· dat heff’k mi dacht,

· tschuss uk;

эмфатические возгласы типа:

· wenn man em brukt,

· is’e nich dor!

· so mucht’t bliebn;

· nu geit’t mi gaut.

Решающее значение при выборе языкового средства в начале каждого разговора имеет состав собеседников. Так, как начинает коммуникатор свое сообщение, так отвечает и получатель сообщения. Затем в ходе разговора актуализуются каждый раз те языковые средства, которые кажутся адекватными для предмета коммуникации. Например, разговор продолжается или начинает вестись по-верхненемецки, если обсуждаются вопросы руководства, обобщаются конкретные явления, если присутствуют или подходят неместные люди или «должностные лица», если это надо для авторитета или если придается особое значение предмету обсуждения. На диалекте говорят «среди своих», в кругу местных, знакомых, ровесников и тогда, когда разговор имеет или принимает неофициальный, дружеский, интимно-доверительный характер. Следовательно, выбор языкового средства сам по себе не свободен от влияния традиций и эмоциональных факторов. Выбор падает не на то языковое средство, которое действительно гарантирует оптимальную коммуникацию, а на то, которое наиболее соответствует данным конкретным коммуникативным намерениям. Различные языковые средства используются коммуникаторами с учетом особенностей партнеров по коммуникации и ситуаций. Это особенно ярко выступает, когда, пересказывая разговоры, коммуникаторы воспроизводят речь отдельных участников диалога, например: dunn sech hei (председатель кооператива) tau mi: