Эту точку зрения можно принять лишь с определенными оговорками. Во-первых, свободного от традиций письменного языка не существует; во-вторых, развитие в условиях капиталистического общественного порядка не ведет к языковой интеграции всех социальных классов и слоев. Против этого направлена политика в области образования в ФРГ, в соответствии с которой определенные социальные слои не могут стать носителями единого наддиалектного письменного языка.

Весьма четко эта политика прослеживается и в последних дискуссиях на тему о языковых барьерах. В ходе этих дискуссий вновь, хотя и в несколько видоизмененной форме, с бoльшим упором на социологический аспект, определенные пласты языка были поставлены в прямое соответствие с определенными социальными слоями. Так, Г.М. Хейнрихс говорит о «языке нижних слоев» как о «языке рабочих и ремесленников, крестьян и сельскохозяйственных рабочих» [197] . Впервые комплексная проблема соотношения класса – слоя, языка и воспитания была поставлена в 1958 г. Б. Бернстайном в его исследованиях языка лондонских детей из нижних и средних слоев общества. С тех пор в ФРГ также появились многочисленные работы по этой тематике, которые, правда, значительно отличаются одна от другой в части методического подхода, результатов и конечных выводов, но по основным, принципиальным вопросам в них представлена единая точка зрения [198] .

Во всех этих работах, например, подчеркивается, что социальное положение и социальная принадлежность семьи к определенному слою общества имеют решающее значение для языкового развития детей; что между детьми низших слоев и детьми средних и высших слоев общества имеются значительные различия в отношении языковой компетенции и владения языком [199] . Вместе с Б. Бернстайном авторы обозначают эти различия терминами «ограниченный код» (restringierter Kode) и «развитый код» (elaborierter Kode). Этими терминами, которые, правда, не имеют единого значения при употреблении [200] , характеризуются не только конкретное владение языком, но и языковое поведение человека. Различное же языковое поведение приводит якобы к языковым барьерам, затрудняет доступ к единому литературному и письменному языку, отрицательно сказывается на успеваемости в школе и тем самым уменьшает шансы на получение образования и жизненный успех представителей низших социальных слоев [201] . Под языковыми барьерами понимается

Это явление, причина которого обозначается в буржуазной науке как «социокультурная детерминация», ясно показывает воздействие социальных факторов на овладение языком. Иногда отмечают даже, что языковые барьеры способны сделать общение невозможным [203] .

Показательно, как представители буржуазной системы образования реагируют на эти социально обусловленные различия во владении языком. Все мнения по этой проблематике можно обобщенно отнести к двум группам. При этом следует учесть, что взгляды отдельных представителей этих групп не исключают друг друга, а частично даже взаимодополняют [204] . Представители одной группы требуют, в первую очередь для дошкольного периода, компенсирующего и эмансипирующего языкового воспитания. С этой целью была даже создана Рабочая секция «языковых барьеров» при Союзе немецких германистов [205] . Поскольку «компенсирующее языковое воспитание» стало чуть ли не лозунгом, то в этой области имеется много предложений, но мало точных исследований, которые бы показывали, как формируется специфическое для каждого слоя языковое поведение и как его можно преодолеть. В первую очередь ощущается отсутствие лингвистических исследований [206] . Как крайность следует расценивать требование достичь компенсирующего эффекта с помощью искусственного языкового средства, формализованного языка. Подобные предложения, которые, с точки зрения марксистско-ленинского языкознания, искажают суть языка, подвергались резкой критике даже со стороны буржуазных лингвистов [207] .

Представители второй группы занимаются разработкой понятия «ограниченный код». Еще Бернстайн указывал на специфику этого кода. По его убеждению, «ограниченный код» не только является продуктом языковой среды, окружающей представителей низших слоев общества, но он также необходим для языкового приспособления к этой среде. В этой связи диалект также получает положительную оценку. Считается, что неправильно отождествлять «ограниченный код» и диалект. Г. Лёфлер проводит различие между «ограниченным кодом» и диалектом (региональным языком):

При этом, однако, оставляется без внимания то, что в эпоху позднего капитализма диалект, а вместе с ним и носитель диалекта считаются, как правило, социально неполноценными, как это ясно видно из высказывания Никеркена. Причем такое отношение имеет даже некоторую обоснованность, поскольку для каждого, кто говорит на диалекте, остаются закрытыми определенные общественные сферы. Справедливо требование Лефлера

Порой диалекту придают настолько большую значимость, что буквально предостерегают от освоения единого литературного и письменного языка:

Здесь имеет место непонимание того, что расширение языкового употребления неразрывно связано с интенсификацией освоения языка, что в свою очередь возможно, только если выйти за рамки диалекта. В другом месте это признает и сам С. Егер [211] . Но в конечном счете он вместе с другими проводит ту мысль, что ребенок должен сохранять «собственный язык», поскольку замена его единым литературным языком грозит опасностью