Начинается интенсивный процесс смешения и последующей ассимиляции, в результате чего образуется ассимилированный язык, который становится образцом для всего востока Средней Германии, хотя и не везде в равной степени. Этот ассимилированный язык стал затем основой для образования мейсенского варианта немецкого языка, основой для становления национального литературного языка. Мейсенская марка, быстро набирающее силу государство Веттинов [281] с культурным центром в Лейпциге,

Этим опровергалась также точка зрения, согласно которой у истоков национального языка стояли Прага и канцелярия Карла IV.

В результате более подробного исследования в последние годы выяснились еще некоторые детали. Отдельные новые штрихи, внесенные в широкую, ясную картину, сделали ее более пестрой и, может быть, даже несколько менее наглядной, но зато более реальной. Ведь обширный ареал восточносредненемецкого также многократно членился внутри своих границ. Деление на большие и меньшие диалектные области (ядерные области) происходило, вероятно, не менее интенсивно, чем на старых землях; правда, границы в этом случае не столь существенны. Некоторые особенности отдельных диалектов выявлены и описаны [284] .

Если наложить карты со всеми зафиксированными изоглоссами слов одну на другую и посмотреть на свет, мы увидели бы линии самой различной толщины. Это наглядно демонстрирует комбинаторная карта (карта 4), составленная на основе простого подсчета. На ней выделяются широкие пограничные участки, а с другой стороны, обращают на себя внимание области сравнительно большого единообразия, диалектные ядерные области. Так, в верхней части карты видна большая площадь распространения северомейсенского варианта в районе Мейсен – Гросенхайн – Гримма – Ошац – Дёбельн. Меньший овал занимает на юге возле Хайнихена и Эдерана южномейсенский вариант. Промежуточная область распространения западномейсенского варианта тянется от Рохлина с некоторыми отклонениями вплоть до Бад-Лаузика. Возле Дрездена, хотя карта это не охватывает, расположена область распространения юго-восточномейсенского варианта. На севере намечается первая переходная ступень к остерляндскому (Osterlandisch). На юго-западе в районе Карл-Маркс-Штадта примыкает область распространения переднерудногорского варианта, на юго-востоке южнее Фрейберга – восточнорудно горского.

Если мы захотим выяснить причины такого территориально– языкового членения, мы должны также рассмотреть другие карты, исторические и краеведческие, составленные историками и географами без учета географии языка. Карта земель древних поселений (около 500 – 1000 гг. н.э.), составленная по О. Шлютеру и И. Лейпольдту, карта 5, сопоставима с картой местности, с ландшафтной картой; карта 6 (где показаны хутора, деревни вдоль дороги с домами по обе стороны от дороги, деревни с продольным расположением домов, пахотные и лесные угодья) сравнима с картой численности населения (по состоянию на 1900 год). Карта названий населенных пунктов, карта 7, дополненная и уточненная, показывает, что территории древних поселений были местом обитания лужичан. Это относится к области распространения северомейсенского варианта, к ядерной области употребления западномейсенского возле Рохлица, к ядерной области юго-восточномейсенского возле Дрездена. Эти древнейшие территории поселений, прежде лужицкие, до сих пор еще можно обнаружить в структуре нашей языковой географии.

Это отчетливо видно на северомейсенском варианте: с учетом периферии область его распространения совпадает с территорией древних поселений, с плодородными лёссовыми почвами. В окружающие лесистые области диалект проник вместе с крестьянами-поселенцами. Тех факторов, которые содержатся в прямых и косвенных свидетельствах, достаточно, чтобы в общих чертах объяснить и эти процессы. Например, два историка прошлого независимо друг от друга установили «фрейбергский округ» XII века (карты 7 и 8), который довольно точно совпадает с областью распространения нашего южномейсенского варианта, как будто сам маркграф провел здесь границу. От Рохлица побочная линия Веттинов уводит поселение на юго-восток к реке Цшопау. Небольшая лужицкая территория Рохелинцы возле Рохлица стала исходным пунктом немецкого поселения и в языковом отношении растворилась в возникшем таким путем западномейсенском варианте. С территориально-языковой точки зрения сюда относятся (с некоторыми отклонениями) также пограничные области на западе, где возле Бад-Лаузика во владениях Випрехта фон Гроич имелось древнее франкское поселение. Судя по характеру языка, сюда, несомненно, переселились также жители Центральной Германии (тюрингцы и гессенцы). Возле Герингсвальде были владения Шёнбургеров, там тоже окрестные деревни занимают особое положение. На юго-востоке исследуемой области, вокруг монастыря Хемниц, имели свои родовые поместья министериалы [285] (Пениг, Волькенбург, Вальденбург, Рабенштейн, Лихтенвальде, Шелленберг). Это пространство находится внутри переднерудногорских границ, включая и ту территорию, где Шелленберги (возле Аугустусбурга) уже вскоре после 1300 года уступили свое господство Веттину; так что здесь продолжает существовать старая, возникшая во время заселения граница владений.

Землевладельцы-рыцари направляли и поощряли образование крестьянских поселений, стремясь к расширению своих владений посредством колонизации. Вследствие этого земли феодалов времен поселений явились в некотором роде подготовленными бассейнами, в которые стекались потоки поселенцев и в которых затем формировались новые общности. В этих областях (гнездовьях) сразу же начался процесс смешения и ассимиляции. Вскоре в этот процесс включился восточносредненемецкий ассимилированный язык, который, обладая большим престижем, располагался и здесь над этими меньшими ядерными зонами. Этот ассимилированный язык во многом начал потом вытеснять привнесенное языковое наследие, где-то в большей степени, где-то в меньшей. Его формы подчеркнуты в списке на с. 171 сплошной линией.

Особое положение занимает большая область распространения северомейсенского варианта – большой овал в верхней половине нашей комбинаторной карты (№ 4), старые плодородные земли возле Ломмацша и Мюгельна. Здесь жили лужичане, причем плотность населения, по-видимому, была довольно велика. Для немецких крестьян, вероятно, места уже не хватало, разве лишь на периферии. Однако по всей лужицкой территории расселились немецкие колонисты (milites agrarii). Несомненно, однако, что они не входили в крестьянскую общину, хотя национальные противоречия еще не были столь ощутимы. Они были инородным телом, а лужицкая языковая общность еще сохранялась. Когда же затем лужичане целиком перешли на немецкий язык – точно этот период не обозначен, но, вероятно, близок к 1400 году, – они не переняли ни одного из диалектов соседних поселений (их территория представляется сегодня с точки зрения языковой географии самостоятельной ядерной областью), но обратились к восточносредненемецкому ассимилированному языку, который имел более высокий социальный статус, бoльшую сферу распространения и на котором, вероятно, говорили немцы при общении с лужичанами. Подобный процесс происходит в настоящее время в двуязычной Лужицкой области в районе Баутцена; там тоже лужичане, говоря по-немецки, употребляют не соседний немецкий диалект, а разговорный язык Баутцена и Дрездена, но, конечно, со славянским фонетическим субстратом [286] . Наконец, третьим доказательством служат многочисленные совпадения северомейсенского варианта с силезским (см. карту 3). То, что является общим только для северомейсенского (частично с включением юговосточномейсенского в районе Дрездена) и силезского варианта из равнинных районов, может служить признаком восточносредненемецкого ассимилированного языка. Это вызвано тем, что последний получил наибольшее распространение в Силезии, куда в последующую эпоху (XIII век) переселялись главным образом из Мейсенской области [287] .